Дороги, которые выбирают, или вместо предисловия
Каждый писатель-фантаст на определенном этапе своего ученичества начинает активно участвовать во всяческих литературных конкурсах или коллективных сборниках, формирование которых также своего рода состязание, где награда не призовое место, а возможность опубликоваться.
Не миновал этот период творческой жизни и я, одно время ставя себе цель принять участие в любом конкурсе или сборнике, главное, чтобы там имелась возможность получить бумажную публикацию. Это хорошая школа для писателя, так как обучает важным вещам — способности писать на заданную тему, укладываясь в ограниченный объем, и, что не менее важно, соблюдать дэдлайн, ибо все жестко — не успел — пролетел. Ничто так не развивает воображение, как ограничение.
Представленные здесь рассказы и повести написаны именно по такому поводу — для конкурсов и тематических сборников, но большинство из них так и не были опубликованы, опять же по разным причинам — одни не понравились судейской коллегии, другие не вписались в формат сборников, третьи — в формат вписались, но сами сборники не выпущены по независящим от составителя обстоятельствам.
Тем не менее я не терял надежды все-таки их пристроить (удивительно, но так и получилось в данном случае, ибо два рассказа, первоначально сюда включенные, были приняты к публикации, так что пришлось их изъять), ибо мне казалось — они могут найти своего читателя. Однако современные издательства авторские сборники произведений короткой формы не жалуют, если только вы не Стивен Кинг или Виктор Пелевин, поэтому я решил все же сборник составить, но опубликовать его самостоятельно, благо в последнее время у писателей имеется альтернатива — независимые электронные платформы.
Собрав рассказы и повести, я с некоторым удивлением обнаружил, что все они укладываются в определенную концепцию, которую не буду здесь приводить, ибо она закодирована в названии, позаимствованном у Аркадия и Бориса Стругацких, а более подробно изложена в небольшой повести «Карьера Димы Горина», которая служит своего рода прологом. Поэтому без особых натяжек могу назвать данную книгу мета-повестью или даже мета-романом, который, несмотря на сюжетную законченность каждой из глав, тем не менее обладает единством общего замысла или, если угодно, идеи.
У меня имелось желание назвать сборник более прозрачно: «Дороги, которые нас выбирают», перефразировав О. Генри, но обнаружил, что подобная литературная игра неоднократно придумана не только мной и использована другими авторами, тогда как теперешнее название книги, кажется, не столь распространено. Впрочем, для О’Генри я всё же отыскал иной, как мне кажется оригинальный парафраз…
Хочу высказать особую благодарность людям, которые в свое время проводили конкурсы фантастических произведений, разбирали их на семинарах, давали ценные замечания и формировали сборники. Вот эти люди, без стимула которых данные произведения вряд ли были написаны: Сергей Чекмаев, Глеб Гусаков, Игорь Минаков, Дмитрий Скирюк, Дмитрий Казаков, Дмитрий Володихин, Виктория Балашова.
И еще огромная благодарность художнику Сергею Орехову, чьим трудом и талантом создана обложка этой книги.
Все мы путешествуем по дорогам воображения, и порой они заводят нас в весьма причудливые миры…
— Я теперь часто вспоминаю это шоссе, — сказал Пашка. — Будто есть какая-то связь… Шоссе было анизотропное, как история. Назад идти нельзя. А он пошел. И наткнулся на прикованный скелет.
А. и Б. Стругацкие. Трудно быть богом
Я за то, чтобы у каждого жителя Советского Союза был автомобиль. Личный, либо взятый на прокат. Это капиталистические страны и города задыхаются от бесконечных пробок, а в нашей стране места хватит всем — и автомобилистам, и пешеходам. Тем более, что пешеходов надо любить. Ведь они, хоть и большая (пока), но в исторической перспективе — исчезающая часть человечества. Ибо нет такого пешехода, который не мечтает обзавестись железным конем.
Я двигался к месту своего назначения, и подобные мысли привычно мелькали в голове, как дорожные знаки, когда из леса на обочину шоссе вышли двое, и один из них, в длинном черном плаще с накинутым от моросящего дождя капюшоном, поднял руку, голосуя проносящимся мимо машинам. Разглядеть их лиц в близких сумерках было невозможно, но нечто в их фигурах мне понравилось. Основательность, что ли. А может спокойствие, с каким они воспринимали тот факт, что возвращающиеся с дач автомобили не имели свободных мест для еще двоих.
У меня места имелись. Зойка решила поехать в город с утра на электричке, дачного барахла оказалось не много, поэтому я съехал на обочину чуть впереди голосующих и подождал, пока они подхватят ведра и лукошки и столь же основательно и спокойно подойдут к машине.
Тот, который был в накинутом капюшоне, приоткрыл дверцу, просунулся внутрь и спросил:
— Извините, товарищ, до развилки не подбросите?
