Анизотропное шоссе. Путеводитель по дорогам, которые выбирают - [21]

С чудовищным усилием Андрей вырвался из тисков ледяного сна. В каюте стоял бодрящий морозец, а тонкое одеяло тепла не прибавляло. Мелькнула мысль: Максим, известный любитель моржевания и закаливания, что-то намудрил в терморегуляторе, однако характерное пыхтение охладителей отсутствовало. И вообще, в куполе царила настораживающая тишина. Будто чего-то не хватало. Настолько привычного, что Андрей затруднялся определить — чего именно.

Заставив себя выбраться из-под одеяла, встать голыми ступнями на ледяной пол, он закряхтел, пошарил на стуле в поисках одежды, которую там каждое утро укладывал сервисный кибер, предварительно ее почистив и погладив, однако ничего не нашел. Чертыхнувшись, Андрей включил ночник, еще раз убедился в отсутствии рабочего комбинезона, достал из шкафа махровый халат, единственную вещь, которую привез на Марс из дома, укутался в него, сунул ноги в подвернувшиеся запасные унты.

Тут дверь в каюту распахнулась, внутрь просунулась голова Максима с растрепанными волосами, он ошалело уставился на замершего Андрея, и хрипло сообщил:

— Ушли! Представляешь? Все до единого ушли! И даже купол как следует не задраили!

— Наказать, — застучал зубами Андрей, смутно соображая — кто ушел, куда ушел, и кто виноват в столь вопиющей халатности как тепловая разгерметизация жилого купола. — С занесением… в личное дело…

В полутемную каюту ворвался сноп яркого света:

— Вот вы где, — раздался голос Аглаи. — Уже знаете?

— Знаем, — отозвался Максим.

Фонарь высветил фигуру до сих пор ничего не понимающего Андрея, который в халате и унтах выглядел весьма потешно, но никто из товарищей даже не улыбнулся.

— Попробую запустить тепловые панели, — сказала Аглая. — И надо входной люк почистить от песка, а то так и будем весь Марс обогревать.

— Стоп машина, — сказал Андрей, прежде чем Аглая успела исчезнуть. — Еще раз и по порядку. Максим, начинай.

— Что тут начинать? — Максим пожал плечами. — Всё как в сказке. Знаешь такую? Скачет сито по лугам, а корыто по полям… вот они и скачут… тектотон твой, полотеры, киберкухни, стиральная машина, даже тостер скачет, хотя ему на что обижаться? Я ведь его… я ведь…

Андрей схватился за грудь, нащупал отчаянно стучащее сердце, словно пытаясь убедиться, что не спит, а вполне себе бодрствует, несмотря на творящийся вокруг абсурд.

— Ты хочешь сказать… хочешь сказать, что наша бытовая кибертехника… — он сглотнул, но всё же выговорил: — Исчезла?

Тысячи мыслей одновременно пронеслись в голове. И великолепным алмазом среди них блеснула такая: Марсиане! Пока они занимались раскопками несуществующей ВМЦ, инопланетные аборигены вели за ними пристальное наблюдение, а затем набрались храбрости, проникли в жилой купол и забрали с собой всю бытовую технику, как древние земные воришки. Вот только концы с концами не сходились в весьма привлекательной гипотезе. Зачем марсианам тостер? Или стиральная машина? А пылесос? Тектотон-бариста?

— Ушла, — мрачно поправил Максим, Аглая же вздохнула. Приставила фонарь к подбородку и скорчила физиономию.

— Как ушла? — Марсиане, тайком проникшие в их жилище, казались Андрею более достоверным объяснением, нежели ушедшая сама по себе бытовая техника. — У них же нет манипуляторов? — Почему-то этот аргумент показался ему самым убойным.

— Зато у твоего любимого тектотона они имеются, — сказала Аглая. — И краулер, как оказывается, он водить умеет. Умный такой кофеварочный агрегат. На все манипуляторы мастер, а не только к начальству подлизываться с чашечкой кофе, ах! — Последние слова она произнесла с неизбывной ядовитостью и театрально воздела очи горе.

— Они и сами хороши, — сказал Максим. — Нужно только в разъемы манипуляторы вставить и активировать…

— Феерическое, должно быть зрелище, — ответила Аглая. — Жаль, мы его проспали. С дрожью представляю себе крадущуюся по отсеку стиральную кибермашину на механических лапах.

— Аглая, — взмолился Андрей, которого холод пробрал даже не до костей, а до мозга костей, — я все понял… почти все понял… а теперь займись тепловыми панелями, хорошо?

— А я займусь чисткой и герметизацией кессона, — вздохнул Максим. — Повезло, защитная пленка сработала, воздуха не лишились.

Через час ситуация стала приходить в норму. Воздух прогрелся. Андрей так и не решился снять халат, хоть и походил в нем, как заявила Аглая, на марсианского Обломова, но дрожь из тела ушла, а изо рта не вырывались густые клубы пара. Пятна изморози на металлических поверхностях пока держались, но оставленные на столе кружки с водой оттаяли, и лишь кругляшки льда в них напоминали о царившем здесь морозе.

Без киберкухни, холодильника, хлебопечек, скороварок, тостеров, блендеров, мясорубок кухня выглядела осиротело. А если точнее, казалось, на базе объявили срочную эвакуацию, и всю бытовую технику в спешке выдрали из предназначенных для нее мест, оставив неряшливо торчащие трубы и провода коммуникаций.

Поскольку чайник тоже дал дёру, пришлось воспользоваться штатной водогрейкой, отчего у чая оказался привкус, который не смогли приглушить ни крепкая заварка, ни извлеченный из запасников синтетический мед, лечебные свойства которого были весьма сомнительны, но Аглая настояла, чтобы они принимали его именно в профилактическом качестве, надеясь хотя бы на эффект плацебо. Шансы простудных заболеваний у всех членов экспедиции оставались весьма велики. У Андрея подозрительно першило в горле, Максим чихал, на щеках Аглаи расплывались красные пятна повышенной температуры.