Аниськин и снежный человек - [47]

– И не только верю, – кряхтя, Печной стал сползать с лежанки, – но и тебе советую. Это у вас в городе и людей вытравили и нечисть всю порешили. Не только кикиморы, таракана порядочного не найдешь. А у нас тут габарит, фольклор, то есть все, как положено.

– Ну, фольклор я еще понимаю, – усмехнулся Костик, – а при чем тут габарит? В городе, габариты, вроде как побольше.

– Это там этажей побольше. А вся красота – габарит по-научному – в глубинке.

– Колорит, что ли? – предположил Костя.

– А какая разница? Слово – оно только рубаха. Меняй, какая под руку подвернется, лишь бы мысль не терялась. А мысль у меня сейчас одна – боишься ты Лешака тревожить, вот и прикидываешься, что не веришь. Это с людьми ты смелый, а на хозяина леса не каждый смелость найдет выйти. Я тебя и не виню. Только жалею, что участковый у нас трусоватый.

– Не трусоватый, – почти не обиделся Комаров, – а рациональный. Ты что, считаешь, что вместо того, чтобы настоящего убийцу ловить я должен по лесу за пеньками охотиться?

– Настоящего? А Мача настоящий? А какие у тебя убеждения, что Мача убивец? Ты же всегда доказательства ищешь? И какие у тебя здесь эти самые доказательства, кроме личной телепатии?

– Не телепатии, а антипатии, – менторским тоном поправил его Комаров. – А некоторые подозрения бывают сильнее доказательств. Вот взять, например, то, что он таскается за Калерией. Да ведь она – прекрасное алиби! Сама, поди, запирала его на на всю ночь в ФАПе. А вотрется к ней в доверие, наговорит комплиментов – она что угодно подтвердит. А вот то, что из тетрадки пионерок Зиты и Гиты пропал именно тот лист, на котором были сделаны записи о передвижениях американца в день и ночь убийства – действительно наводит на мысль о том, что не все чисто с этим техасцем.

– Вот именно, подтвердит, – проигнорировал заявление Кости о тетрадке Зиты и Гиты Печной. – Смотри, как бы она не подтвердила, что не одного его в больничке запирала.

– Вы на что намекаете?

– На то самое. Проворонишь девку, будешь локти грызть. Да я не про то. Ты мне про музыку скажи. Какая тут музыка получается? Не может же он его без музыки убить?

– А при чем тут музыка? – встал в недоумении Костя, – кто это с музыкой на дело пойдет? С музыкой серенады поют и в строю ходят, а не людей убивают.

– Да я не про эту музыку, бестолочь! В милиции работает, а таких простых понятиев не знает.

– Может, мотив?

– Мотив, музыка, какая разница! Ты же меня понял. И не путай меня. Отвечай на вопрос.

– Ты, дед, меня как пленного фрица допрашиваешь, – усмехнулся Костик, – но если хочешь, найду и мотив. А если тут дело вообще пахнет шпионажем? Если Мачо подстроил эту остановку в Но-Пасаране для того, чтобы иметь возможность поближе сойтись с доверчивыми россиянами и навербовать себе агентов? Что, если он пытался завербовать Пенкина, а тот справедливо возмутился и пригрозил ему, что выдаст его властям, то есть мне? А теперь он принялся за Калерию. По умному принялся, гад, сначала позволил себя выходить, потом позволил ей победить в скачке, потом мозги словами всякими запудрил. Теперь ей и отказаться трудно будет. Что ты на это скажешь, как бывший разведчик?

Дед почесал окостеневшими ногтями затылок, немного поразмыслил и вынес вердикт.

– Как бывшему разведчику, мне твой мотив про шпионов нравится. Как споймаешь супостата, приводи в избу, будем вместе допрос делать. Я столько на этих самых допросах перебывал, что любого на чистую воду выведу. А вот как мужчина – все равно не согласен. Не стал бы я не месте этого Мачи Калерию в шпионки вербовать. Я бы с ней по-другому поступил.

– Да ну тебя, дед, – отмахнулся Костик, – я с тобой серьезно, а ты…

– А я спать чего-то захотел, – широко зевнул дед, – подмогни-ка на снохоубежище забраться. Утомил ты меня, сил нетути.

– Доказательства я найду, – тихо, почти сам себе, прошептал Комаров, подсаживая деда на печь.

* * *

Ехать в город не поиски Зиты и Гиты было бессмысленно, поэтому Костя решил дождаться их в Но-Пасаране – Людмила обещала, что они вернуться со дня на день. Можно было бы пойти к Калерии, порасспрашивать ее – Костя знал, что все многочисленные братья и сестры Белокуровы обожают старшую сестру и часто откровенничают с ней. Но он был зол на девушку и никак не мог заставить себя встретиться с ней. Оставалось только ждать.

Но ждать сложа руки он не умел, поэтому пошел по другому пути. Итак, Савская – не убийца, это более, чем очевидно. У Толика есть алиби незаинтересованных и незнакомых ему ранее лиц – местных мужиков. Мачо? Мачо свое получит. Вот приедут Зита и Гита, и станет ясно, выходил ли он в ночь убийства из ФАПа, или нет. И все. Больше подозреваемых нет. Или есть?

Комаров был взрослым городским юношей. И перестал верить в сказки он еще в детском садике. Когда толстый Дед Мороз с жирно намалеванными щеками цвета губной помады воспитательницы Валентины Борисовны спотыкнулся о небрежно брошенный мешок с подарками и упал. Упал он неудачно. Добрый маленький Костик бросился на помощь сказочному деду и в ужасе увидел, как красная, красивая шапка того медленно сползает с головы вместе с кудрявыми волосами, усами и бородой. Под пышной белоснежной шевелюрой оказался довольно жалкий перманент пожилой нянечки из малышковой группы. В жизни нянечка была довольно симпатичная – большая, мягкая, незлая. Но вот в образе Деда Мороза… Четко очерченный вишневой губной помадой нос, круглые, того же колора щеки, спутанные и влажные от пота волосы.