Аниран расправляет плечи - [79]

Но рот раскрыл король. И опять раскрыл на всю ширину. Он смотрел на меня так, будто сейчас я произнёс нечто совершенно неприемлемое.

— Мне нужна армия, Ваше Величество, — я подошёл к нему практически вплотную. — И средства на её содержание. Мы сможем всё это сделать, если Его Величество согласится умерить свои аппетиты. Если вновь вспомнит, что он король, и силой своего могучего голоса каждому навяжет свою волю. Его Величество ведь не зачах, как сессилия осенью? В нём ещё остались силы? В его руках, в его теле, в его голосе. Он ведь не смирился с неизбежностью? Он увидел анирана, узнал его сокровенную тайну и понял, к чему тот стремится. Разве Его Величество не увидел в этом надежду? Разве Его Величество не хочет, чтобы именно Астризию весь остальной мир благодарил за спасение? Ведь именно Астризия приютила анирана. Анирана-спасителя. И самым первым, самым важным союзником анирана стал именно король Астризии — король Анфудан Третий. Именно так будет занесено в хроники. Именно так напишут, когда король Анфудан Третий мощью своего голоса оповестит всех и каждого, что он строит армию. Армию, равной по силе которой нет и никогда не было. И ради этого король пойдёт не только на личные жертвы, но и проявит королевскую смелость — пойдёт наперекор всем. Не только врагам, но и льстивым друзьям.

Я изначально не так планировал выстраивать разговор. Но страх в глазах короля разозлил меня. Я давно хотел, чтобы он перестал мямлить. Что собрал себя в кулак и разговаривал так, как когда-то разговаривал с Эоанитом на ступенях храма. Но он словно был разделён на две половинки: то хихикал и вёл себя, как рохля, то демонстрировал недюжинную энергию и всё схватывал на лету. А мне надо было, чтобы рохля исчез. Чтобы остался лишь один — настоящий король Астризии.

Его Величество хлопал глазками довольно-таки долго. В оглушительной тишине зала не раздавалось ни звука. Всё боялись даже пёрднуть.

— Хорошо, аниран, — наконец тихо произнёс король. — Я понимаю, что ниже падать некуда — впереди лишь неизбежный конец. Я верю, что ты хочешь предотвратить этот неизбежный конец. Или оттянуть его. Ты что-то задумал и желаешь изменить привычный уклад жизни. Я верю, что тобою движет нечто, что недоступно моему пониманию. Это не слава, не жажда наживы, не желание удовлетворять свои прихоти. Это нечто другое, что от меня ускользает. Но… Но я действительно верю тебе, как бы странно это не прозвучало, — Его Величество пожал плечами, а затем встал на цыпочки и сжал мои плечи своими руками. — Если ты хочешь, чтобы я бросил вызов первосвященнику, я это сделаю. Если ты хочешь, чтобы моё золото ушло на формирование армии, я это сделаю. Но и ты должен показать народу, что власть короля сильна. Что он не заперся во дворце и трясётся от страха. А что вместе с анираном строит новую Астризию. Сильную и беспощадную к врагам.

Я улыбнулся.

— Ваше Величество, именно этим я и занимаюсь… Выделите-ка мне пару-тройку ваших лучших ковров.

* * *

Когда телега с коврами выехала за восточные врата, я ещё раз взвесил все «за» и «против». Но, похоже, иного выбора не было. Хоть Гуляев отловил меня вчера после окончания совещания и испуганно спрашивал, что я задумал, я не стал посвящать его в детали плана. Думаю, старик бы вряд ли его одобрил.

— Тпру-у-у-у! — Иберик дёрнул поводья, останавливая телегу, и спросил. — Едем дальше?

— Нет, погоди, — я повернулся к Фелимиду. — Всё готово? Все на местах?

Фелимид кивнул рыжими кудрями.

— Да, все на местах. За декаду мои лучшие воины смогли обустроиться в Трущобах. Все всё знают.

— Тогда едем, Иберик, — вздохнул я. — Пора примирить Хатемажа с королём.

Так просто съехать с тракта на песок не получилось. Несмотря на близость врат и присутствие королевской стражи, в Трущобах хозяйничали другие. Едва мы попытались на колымаге прорваться через плотную толпу, подскочили дородные парни. Принялись обвинять нас в нарушении правил дорожного движения, и угомонились лишь тогда, когда я показал анирана. А вместе с демонстрацией себя, продемонстрировал ковры прекрасной работы, которые лично решил доставить примо Хатемажу.

После этого нам обеспечили беспрепятственный проезд до самого особняка. А я, равнодушно наблюдая за окрестностями и прикидывая, как буду действовать, заметил, как Фелимид перемигивается с некоторыми парнями из нашего сопровождения. Значит, всё действительно идёт по плану.

Прибыли мы к особняку, опять притянув к себе всё внимание Трущоб. Опять за анираном следовали, что-то пели и о чём-то просили. Но сегодня аниран никого благословлять не собирался. Сегодня он собирался действовать по-другому.

— Неужели это он? — краснощёкий юноша выбежал на веранду. Он посмотрел на процессию сверху и захохотал. — И с чем аниран пожаловал? Пожалуйста не говори, что привёз только капусту. Ха-ха-ха!

Многие поддержали его искренним смехом. И я убедился, что Фелимид не врал в последнем докладе: в Трущобах хватало тех, кто ради Хатемаха будет готов сжечь столицу.

— У примо есть чувство юмора, должен признать, — улыбнувшись, ответил я. — Но не стоит считать анирана неспособным выполнять свои обещания, — я спрыгнул с телеги и сдёрнул покрывало. — Я, конечно, не специалист, но Его Величество утверждали, что это ковры работы мастера Джаасима Камаля — самого известного ковродела Декедды.