Аниран расправляет плечи - [28]

— Обо всём поговорим потом, — голос Его Величества обрёл стальные нотки. Этот сильный, этот решительный голос мне нравился. Таким голосом он и должен говорить всегда и со всеми. Не переходить на хихиканье, смешки и простую речь. Тогда его будут уважать, а не лебезить. — Фелимид, тебя приведут после ужина ко мне. Расскажешь обо всём без утайки. А потом мы подумаем о твоей дальнейшей судьбе.

— Буду рад вновь довериться вам, Ваше Величество, — Фелимид, наконец-то, расслабил руки, прикоснулся к груди и склонился в поклоне.

— А завтра я жду тебя у себя, — добавила королева. — Поговорим, как в старые времена, племянник.

— Буду рад, тётя, — в это раз Фелимид по-настоящему улыбнулся. Ранее он вёл себя сдержанно. Даже напряжённо, я бы сказал. Возможно, опасался чего-то. Но после того, как столкнулся с королевской четой и сразу не был заключён в кандалы, развязал какой-то важный для себя тугой узел.

Очень быстро потеряв интерес ко всему, король и королева, не останавливаясь, прошли по залу. Перед ними отворили очередные широкие двери, которые ранее были скрыты шторами, и впустили в другое помещение, где я успел заметить мельтешащих слуг и длинный стол, накрытый белоснежной скатертью. А затем, после того, как за королевской четой зашли гессеры, дверь вновь заперли.

— Что-то с ужином не так? — растерянно развёл руки я.

Гуляев не сдержал усмешку.

— На ужин попадут немногие. Едва ли треть местных бездельников. Всех потом заведут по одному и по одному рассадят. Но для начала усадят короля, и специально обученные люди, как говорится, испробуют всю снедь на вкус. Король с некоторых пор побаивается заморских ядов… Но, я думаю, не в этом основная причина, — добавил он. — Не хватает одной детали. Весьма значительной. Король ведь всегда приходил на торжественный ужин последним. Но пока нет того, кто всегда появлялся перед ним…

— Как всё знакомо, — перебил Гуляева Фелимид. — Прошли зимы, а ничего не меняется… Значит, я всё же увижу его…

— Ладно! Надоели мне ваши недосказанности, — недовольно произнёс я. — Фелимид, как сказали бы в моём мире, карты на стол! Кто ты такой? Кем ты приходишься королю?

— Никем, — моментально ответил Фелимид. — Но я всегда был очень близок королеве. Ей и её сыновьям. Я сын её родного брата.

Гуляев опять покашлял, предупреждая. Затем осмотрелся и жестом подозвал к себе Каталама и Бертрама.

— Говорите потише, — сказал он нам, а затем обратился к ним — А вы избавьте их от лишних ушей.

Каталам кивнул и живо подключил к делу своих детей: и всегда бывшего начеку Иберика, и всё ещё слабого, но верного Вилибальда. А Бертрам живо управился с гессерами. В итоге, нам даже никуда не пришлось отходить. Вокруг нас быстро образовался кружок безопасности.

— Давай, рассказывай свою историю. Хватит с меня твоих тайн, — как только всё успокоилось, я подтолкнул Фелимида к действию.

— Прости, что пришлось так долго держать тебя в неведении. С тех пор, как я был изгнан в Рафенфир, я не мог говорить об этом открыто… Но, на самом деле, история моя не так уж интересна.

— Позволь мне самому судить об этом.

— Что ж, будь по твоему, аниран… Всё дело в моём отце. Его звали Аманит. Он был одним из самых прославленных воинов королевства. По молодости он ни раз ходил в военные походы с королём Аскольдом Вторым — отцом Его Величества Анфудана Третьего. С молодым и мечтающем о славе Анфуданом Третьим он дважды пытался высадиться на берега Декедды. Он всегда бился в первых рядах и считался самым бесстрашным рубакой Астризии… Но за всякой смелостью, за всяким бесстрашием скрывается нечто опасное — безумие, одержимость. В Астризии моего отца прозвали «Рыжий Бес» не только из-за неуёмной тяги к битвам, но и за те тёмные дела, которые он вытворял в родовом поместье. Он убивал слуг, насиловал любую приглянувшуюся ему девушку. Он устраивал оргии и ни раз гневил Триединого Бога. Поговаривали даже… Поговаривали даже, — Фелимид склонился над моим ухом и зашептал. — Что он и Анфудан Третий причастны к гибели Аскольда Второго. Долго ходили слухи, что два лучших друга, два молодых воина, ни раз прикрывавших друг другу спины, сговорились и подвели старого короля под засаду. А когда на трон взошёл новый король, всё стало ещё хуже. Ибо теперь на «Рыжего Беса» никто не мог найти управу. Но всё закончилось, когда Исида переступила порог восемнадцатой зимы. Когда зацвела, как самый яркий цветок, — Фелимид вздохнул, словно ему было тяжело говорить об этом. — Они оба захотели заполучить её. И мой отец, и новый король… Да, мой отец захотел свою сестру. И она настолько завладела сердцами обоих, что два старых друга разругались до ненависти… Как поговаривали, мой дед, которого я никогда не видел, уже был готов отречься от сына и лишить всего, что у него было — репутации примо, фамильного замка и солидной суммы золотом. Но, как ты понимаешь, наверное, Аманит сыграл на опережение — он вонзил меч в сердце своего отца. Поэтому Исиде пришлось спасаться бегством и без раздумий сказать «да» на требования Анфудана Третьего. Как она мне потом говорила: «Не было другого места, где я смогла бы укрыться»… Но если ты думаешь, что «Рыжий Бес» успокоился, ты ошибаешься. Он дождался венчания и с мечом ворвался в божий храм. Он был так одержим своей сестрой, что обнажил оружие в храме и предложил королю поединок. И хоть король мог приказать зарубить наглеца гессерам, он принял вызов и в честном бою одолел старого друга. Он подвёл черту под тем ужасом, что творился в родовом замке… Но и это был ещё не конец. «Рыжий Бес» причинил слишком много зла слишком многим людям… Вскоре повитухи начали принимать мертворожденных детей, коими пытались разродиться молодые, даже совсем юные девы из прислуги. Но некоторым всё же удалось удачно избавиться от бремени. Именно тогда появился я — от какой-то простухи, как мне говорили. Но так же приблизительно в это время у новой королевы случилась неудачная беременность. Мертворождённый ребёнок, как и у множества тех, кого испортил мой отец. Об этом предпочитают молчать, как ты сам понимаешь. Особенно в свете того, что королева Исида всё же смогла подарить королю четверых вполне здоровых детей. Но нечто подобное очень сложно утаить… Особенно если у ребёнка огненно-рыжие волосы, которыми обладали лишь двое — брат и сестра, Аманит и Исида.