Анин Дом Мечты - [74]

Шрифт
Интервал

— Да… приходило… один раз, — призналась Аня, чувствуя, что имеет право сказать так.

— Хм, у меня не было оснований думать, что он питает к ней какие-то нежные чувства, но теперь мне кажется, что это скорее всего так. Видит Бог, Аня, душенька, я не сваха и считаю ниже своего достоинства заниматься чем-нибудь в этом роде. Но если бы я была на вашем месте и писала письмо этому Форду, я бы просто упомянула — так, вскользь — о том, что произошло. Вот что сделала бы я.

Конечно же я упомяну об этом, когда буду писать ему, — сказала Аня немного сухо. Почему-то ей не хотелось обсуждать этот вопрос с мисс Корнелией. И все же ей пришлось признать, что та же самая мысль смутно мелькала в ее уме с тех самых пор, как она услышала об обретенной Лесли свободе. Но она боялась, что осквернит эту мысль, если выразит ее в просто и небрежно сказанных словах.

— Разумеется, нет нужды особенно спешить, душенька. Но Дик Мур вот уже тринадцать лет как мертв, и Лесли зря потратила на него значительную часть своей жизни… Мы просто посмотрим, что из этого выйдет. Что же до этого Джорджа Мура, который — чего же еще ожидать от мужчины? — взял и вернулся к жизни, когда все думали, что его давно нет на свете, мне его очень жаль. Боюсь, ему будет никак не приспособиться к его новому положению.

— Он еще молодой мужчина, и если выздоровеет полностью, что кажется вполне вероятным, то сможет найти свое место в жизни. Бедный человек! Он, должно быть, чувствует себя очень странно. Я полагаю, все годы, проведенные им здесь, не существуют в его памяти.

Глава 33

Лесли возвращается

Две недели спустя Лесли Мур вернулась одна в старый дом, где провела так много тоскливых лет. В тихие июньские сумерки она прошла по полям к Аниному домику и неожиданно, словно призрак, появилась перед своей подругой в благоухающем саду.

— Лесли! — в изумлении воскликнула Аня. — Откуда ты? Мы и не знали, что ты приезжаешь. Почему ты не написала? Мы встретили бы тебя.

— Почему-то я не могла писать. Это казалось таким бесполезным делом — пытаться объяснить что-то при помощи пера и чернил. тому же мне хотелось вернуться тихо и незаметно.

Аня обняла Лесли и поцеловала ее. Лесли ответила горячим поцелуем. Она казалась бледной и усталой. Легкий вздох вырвался из ее груди, когда она опустилась на траву возле большой клумбы желтых нарциссов, блестевших, словно золотистые звезды в тусклом, серебристом свете сумерек.

— Ты вернулась одна?

— Да. Сестра Джорджа Мура приехала в Монреаль и увезла его к себе. Бедняга! Ему было грустно расставаться со мной — хотя сначала, когда память только вернулась к нему, я была для него посторонним человеком. Он потянулся ко мне в те первые, такие тягостные для него дни, когда пытался осознать, что смерть Дика не была событием вчерашнего дня, как это ему представлялось. Все это было очень тяжело для него. Я помогала ему, чем могла. Когда приехала его сестра, ему стало легче, так как ему казалось, что прошло всего лишь несколько дней с того момента, как он видел ее в последний раз. К счастью, она не очень изменилась за прошедшие годы, и это обстоятельство тоже очень помогло ему.

— Ах, Лесли, все это так странно и удивительно. Я думаю, никто из нас еще не осознал по-настоящему, что произошло.

— Я не осознала. Когда час назад я вошла в свой дом, у меня было такое чувство, что это должно быть, сон… что Дик с его ребяческой улыбкой где-то здесь, как это было столько лет. Ах, Аня, я, кажется, до сих пор в каком-то оцепенении — ни радости, ни грусти… ни чего-либо еще. У меня такое ощущение, словно что-то было внезапно вырвано из моей жизни и оставило после себя ужасную пустоту. Я чувствую себя так, будто я не могу быть собой… будто я превратилась в кого-то другого и не могу к этому привыкнуть. Отсюда эта ужасная тоска одиночества, растерянность и беспомощность… Так приятно снова видеть тебя — ты как якорь для моей гонимой бурями души. Аня, я так боюсь всего — и сплетен, и удивленных взглядов, и расспросов. Когда я думаю об этом, мне хочется, чтобы можно было вообще не возвращаться домой. Доктор Дейв случайно оказался на станции, когда я сошла с поезда, — он-то и привез меня домой. Бедный старик! У него очень тяжело на душе, поскольку это он сказал мне когда-то, что Дику ничем нельзя помочь. «Я действительно так думал, Лесли, — сказал он мне сегодня. — Но мне следовало посоветовать вам не полагаться только на мое мнение. Я должен был направить вас к специалисту. Если бы я поступил так, в вашей жизни не было бы стольких печальных лет, а в жизни бедного Джорджа Мура — стольких потерянных зря. Я сурово упрекаю себя за это, Лесли». Я сказала ему, чтобы он не расстраивался, — он поступил так, как считал правильным. Он всегда был так добр ко мне. Мне было тяжело видеть, как он сокрушается.

— А Дик… Джордж, я хочу сказать? Его память полностью вернулась к нему?

— Почти. Конечно, есть еще очень много мелких подробностей, которых он пока не в состоянии вспомнить, но он вспоминает все больше и больше их с каждым днем. Вечером после похорон Дика он решил немного прогуляться. У него были с собой деньги Дика и его часы; он собирался привезти их мне вместе с моим последним письмом. Он призна


Еще от автора Люси Мод Монтгомери
Энн из Зелёных Крыш

«Энн из Зелёных Крыш» – один из самых известных романов канадской писательницы Люси Монтгомери (англ. Lucy Montgomery, 1874-1942). *** Марилла и Мэтью Касберт из Грингейбла, что на острове Принца Эдуарда, решают усыновить мальчика из приюта. Но по непредвиденному стечению обстоятельств к ним попадает девочка Энн Ширли. Другими выдающимися произведениями Л. Монтгомери являются «История девочки», «Золотая дорога», «Энн с острова Принца Эдуарда», «Энн и Дом Мечты» и «Эмили из Молодого месяца». Люси Монтгомери опубликовала более ста рассказов в газетах «Кроникл» и «Эхо», прежде чем вернулась к своему давнему замыслу, книге о рыжеволосой девочке и ее друзьях.


Голубой замок

Героине романа Валенси Стирлинг 29 лет, она не замужем, никогда не была влюблена и не получала брачного предложения. Проводя свою жизнь в тени властной матери и назойливых родственников, она находит единственное утешение в «запретных» книгах Джона Фостера и мечтах о Голубом замке, где все ее желания сбудутся и она сможет быть сама собой. Получив шокирующее известие от доктора, Валенси восстает против правил семьи и обретает удивительный новый мир, полный любви и приключений, мир, далеко превосходящий ее мечты.


Аня из Шумящих Тополей

Канада начала XX века… Позади студенческие годы, и «Аня с острова Принца Эдуарда» становится «Аней из Шумящих Тополей», директрисой средней школы в маленьком городке. С тех пор как ее руку украшает скромное «колечко невесты», она очень интересуется сердечными делами других люден и радуется тому, что так много счастья на свете. И снова поворот на дороге, а за ним — свадьба и свой «Дом Мечты». Всем грустно, что она уезжает. Но разве не было бы ужасно знать, что их радует ее отъезд или что им не будет чуточку не хватать ее, когда она уедет?


Энн в Эвонли

Во втором романе мы снова встречаемся с Энн, ей уже шестнадцать. Это очаровательная девушка с сияющими серыми глазами, но рыжие волосы по-прежнему доставляют ей массу неприятностей. Вскоре она становится школьной учительницей, а в Грингейбле появляются еще двое ребятишек из приюта.


Аня с острова Принца Эдуарда

Канада конца XIX века… Восемнадцатилетняя сельская учительница, «Аня из Авонлеи», становится «Аней с острова Принца Эдуарда», студенткой университета. Увлекательное соперничество в учебе, дружба, веселые развлечения, все раздвигающиеся горизонты и новые интересы — как много в мире всего, чем можно восхищаться и чему радоваться! Университетский опыт учит смотреть на каждое препятствие как на предзнаменование победы и считать юмор самой пикантной приправой на пиру существования. Но девичьим мечтам о тайне любви предстоит испытание реальностью: встреча с «темноглазым идеалом» едва не приводит к тому, что Аня принимает за любовь свое приукрашенное воображением поверхностное увлечение.


В паутине

За три поколения семьи Дарк и Пенхаллоу переженились между собой, что не уменьшило, однако, их нелады и размолвки. Теперь престарелая эксцентричная глава клана тетя Бекки огласила свое завещание относительно имущества, важную часть которого составляла фамильная реликвия — легендарный кувшин Дарков. Для будущего его владельца она придумала несколько условий, но так и не сообщила, кто же под них подходит, кому именно она завещает кувшин. В ближайшие двенадцать месяцев клан постигли большие семейные перемены: кто-то порвал помолвку, кто-то помирился, кто-то поссорился, кто-то вернулся к своим старым связям — и все это так или иначе было связано с наследием тети Бекки.


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.


Аня из Зеленых Мезонинов

Впервые переведенная на русский язык книга известной канадской писательницы Люси Мод Монтгомери (1877–1942), открывающая новую серию романов, повествует о судьбе рыжеволосой героини, которую Марк Твен назвал "самым трогательным и очаровательным ребенком художественной литературы со времен бессмертной Алисы".


Аня и Долина Радуг

По соседству с Блайтами поселилось семейство овдовевшего священника. Отец живет в мире Бога и фантазий, а изобретательные и непоседливые отпрыски предоставлены сами себе. Толком не зная, что можно, а чего нельзя, они постоянно влипают в истории. И все же трудно представить себе более любящую и заботливую семью.


Аня из Инглсайда

Канада начала XX века… Инглсайд — большой, удобный, уютный, всегда веселый дом — самый замечательный дом в мире, по мнению его хозяйки, счастливой матери шестерых детей. Приятно вспомнить прошлое и на неделю снова стать «Аней из Зеленых Мезонинов», но в сто раз лучше вернуться домой и быть «Аней из Инглсайда». Она стала старше, но она все та же — неотразимая, непредсказуемая, полная внутреннего огня, пленяющая своим легким юмором и нежным смехом. Жизнь — это радость и боль, надежды, страхи и перемены — неизбежные перемены.