Ангуттара Никая - [2]

«И что касается жара, рождённого невежеством, из-за которого домохозяин или его сын спал бы беспокойно — то это невежество было оставлено Татхагатой, его корень уничтожен, сделан подобным обрубку пальмы, лишён всяческих условий для развития, не способный возникнуть в будущем. Поэтому он спит спокойно.

«Всегда, всегда он спит спокойно:

Брахман, который полностью освобождён,

Который не льнёт к чувственным удовольствиям,

Который лишён всяческих обретений, нашедший успокоение.

Отрубив все путы и подавив в сердце страх,

Остывший, он спит спокойно, обретя в уме покой».

AН 3.38 Сукхамала сутта: Роскошь

^{Редакция перевода: 10.10.2009}

^{Перевод с английского: SV}

^{источник: www.accesstoinsight.ru}

«Монахи, я жил в роскоши, в величайшей роскоши, в абсолютной роскоши. У моего отца во дворце были сделаны даже лотосовые пруды: один с цветущими красными лотосами, другой с цветущими белыми лотосами, и третий с цветущими голубыми лотосами, и всё ради меня. Я не пользовался иными духами, кроме как привезёнными из Варанаси. Мой тюрбан был из Варанаси, как и моя туника, нижние одеяния и накидка. Белый навес держали над моей головой день и ночь, чтобы защитить меня от холода, жары, пыли, грязи и росы.

У меня было три дворца: один для зимнего сезона, один для жаркого, один для сезона дождей. В течение четырёх месяцев сезона дождей меня развлекали менестрели в моём дворце, и среди них не было ни одного мужчины. И я ни разу не выходил из своего дворца. Тогда как слуг и рабочих в других домах кормили чечевичным супом и остатками риса, в доме моего отца слуг и рабочих кормили пшеницей, рисом и мясом.

И хотя у меня была такая счастливая участь, такая неимоверная роскошь, мысль пришла ко мне: «Когда необученный, заурядный человек, сам подверженный старению и не способный избежать старения, видит того, кто стар, и его охватывает ужас, замешательство и отвращение — он забывает, что его тоже ждёт старость, и он не способен избежать старения. Если меня — подверженного старению и не способного избежать старения — охватил бы ужас, замешательство и отвращение при виде того, кто стар, то это было бы неправильно для меня». И когда я заметил это, опьянённость молодостью того, кто молод, была полностью мной отброшена.

И хотя у меня была такая счастливая участь, такая неимоверная роскошь, мысль пришла ко мне: «Когда необученный, заурядный человек, сам подверженный болезням и не способный избежать болезней, видит того, кто болен, и его охватывает ужас, замешательство и отвращение — он забывает, что его тоже ждут болезни, и он не способен избежать болезней. Если меня — подверженного болезням и не способного избежать болезней — охватил бы ужас, замешательство и отвращение при виде того, кто болен, то это было бы неправильно для меня». И когда я заметил это, опьянённость здоровьем того, кто сам здоров, была полностью мной отброшена.

И хотя у меня была такая счастливая участь, такая неимоверная роскошь, мысль пришла ко мне: «Когда необученный, заурядный человек, сам подверженный смерти и не способный избежать смерти, видит мертвеца, и его охватывает ужас, замешательство и отвращение — он забывает, что его тоже ждёт смерть, и он не способен избежать смерти. Если меня — подверженного смерти и не способного избежать смерти — охватил бы ужас, замешательство и отвращение при виде мертвеца, то это было бы неправильно для меня». И когда я заметил это, опьянённость жизнью того, кто жив, была полностью мной отброшена.

Монахи, есть такие три вида опьянённости. Какие три? Опьянённость молодостью, опьянённость здоровьем и опьянённость жизнью.

Опьянённый молодостью, необученный заурядный человек совершает проступки телом, речью и умом. Совершив проступки телом, речью и умом, он — после распада тела, после смерти — рождается в местах лишения, в плохой участи, в нижних мирах, в аду.

Опьянённый здоровьем, необученный заурядный человек совершает проступки телом, речью и умом. Совершив проступки телом, речью и умом, он — после распада тела, после смерти — рождается в местах лишения, в плохой участи, в нижних мирах, в аду.

Опьянённый жизнью, необученный заурядный человек совершает проступки телом, речью и умом. Совершив проступки телом, речью и умом, он — после распада тела, после смерти — рождается в местах лишения, в плохой участи, в нижних мирах, в аду.

Опьянённый молодостью, монах оставляет свою практику и возвращается к низшей жизни [домохозяина]. Опьянённый здоровьем, монах оставляет свою практику и возвращается к низшей жизни. Опьянённый жизнью, монах оставляет свою практику и возвращается к низшей жизни.

«Подверженный рождению,

Подверженный старению, подверженный смерти —

Заурядный человек пугается тех, кто страдает,

Оттого, что не избежит такой же участи.

И если бы меня, подверженного этому,

Пугали эти вещи, то это было бы неправильно для меня.

По мере того, как я поддерживал в себе такое отношение —

Зная Дхамму без обретений —

Я превзошёл всякую опьянённость здоровьем,

Молодостью и жизнью,

Будучи тем, кто видит покой в отречении.

Усердие возникло во мне,

И я ясно узрел Освобождение.

Никоим образом не мог я