Английское право - [16]

Неудивительно, что суд лорда-канцлера приобрел в долгое царствование королевы Елизаветы большую популярность и что в царствование короля Якова I, когда соперничество судов общего с этим судом права вызвало острую борьбу между ними, король, следуя предложению своего советника по правовым делам сэра Френсиса Бекона, будущего канцлера, установил посредством торжественного указа, что в тех случаях, когда нормы общего права и права справедливости оказываются в противоречии друг с другом, то последние имеют преимущество. Этот принцип был формально подтвержден новейшим законодательством, положившим конец недопустимому соперничеству судов путем слияния прежде независимых судов общего права с судом права справедливости и с другими юрисдикциями, вносившими разнобой, и превратил их в единую обширную и всеобъемлющую судебную систему. Каждый судья мог по выбору применять общее право, право справедливости и другие системы в соответствии с характером дела. Тем не менее, как мы увидим ниже, соперничавшие между собой юрисдикции общего права и права справедливости оставили разнородные и глубокие следы в английском судебном процессе и в английских концепциях права.

Эту главу нельзя закончить без краткого ответа на вопрос, который, естественно, напрашивается у всякого проницательного читателя. Были ли сменявшие друг друга канцлеры при осуществлении ими своей функции вершителей права справедливости предоставлены целиком собственному убеждению в том, что требуется справедливостью в каждом данном деле, или они опирались на какое-либо учение или практику? Ответ, вероятно, должен гласить, что фактически имело место как то, так и другое. Уже то обстоятельство, что в ранней стадии юрисдикции лорда-канцлера к ней обращались в поисках «благосклонности» или «милосердия», т. е. опираясь на принцип, сохранивший практическое значение до наших дней, доказывает, что шутка Селдена (Selden) «Справедливость – жуликоватая вещь, ведь она меняется как длина ноги лордов-канцлеров» – содержала некоторую долю истины даже еще в семнадцатом веке. Едва ли можно сомневаться в том, что лорды-канцлеры заимствовали некоторые положения из римского права и некоторые положения из канонического права. Твердо установившийся принцип, что суд справедливости является «судом совести» так же точно оказал свое действие. Однако, моя точка зрения, хотя ее и невозможно точно доказать, сводится к тому, что лордь-канцлеры, устанавливая некоторые из своих норм (например, ту, что заложенная недвижимость всегда может быть выкуплена), опирались на навыки «доброго гражданина», т. е. истинно честного и добросовестного человека. В таком случае становится понятным утверждение права справедливости, что оно опирается на «совесть».

К концу XVII века нормы, выработанные первыми лордами-канцлерами, образовали законченную правовую систему.

Регулярное публикование отчетов суда лорда-канцлера побудило суды справедливости фактически признать теорию судебного прецедента, заимствованную ими у их соперников, судов общего права. Но суды справедливости нового времени постоянно требовали права применять принципы справедливости к новым условиям, подобно тому, как общее право никогда не допускало, что в нем могут быть какие-нибудь пробелы. Очевидно, что пока общее право и право справедливости применялось разными судьями, всегда была возможность соперничества между ними. Теперь, к счастью, как мы увидим ниже, каждый судья может пользоваться нормами общего права и права справедливости и применяет их совместно.

Глава III Источники английского права (Продолжение)

2. Закон (статуты)

В отличие от судебного решения, закон (статут) есть формальное постановление относительно какого-нибудь правила поведения, подлежащего в будущем соблюдению со стороны тех лиц, к которым оно обращено. Закон требует точной формулировки. В сравнительно редких случаях он стремится установить уже существующее право, но даже и тут часто весьма сомнительно, чтобы творцы законов сами думали, что они устанавливают уже существующее право. В подавляющем большинстве законов не делается попытки скрыть то обстоятельство, что лицо или учреждение, выпускающее закон, откровенно предписывает новые правила поведения. Закон (за исключением очень редких случаев) не пытается, подобно судебному решению, разрешить уже возникший спор или возложить наказание за уже совершенный проступок. Когда это случается, то говорят, что закон действует ex post facto, и такие законы обычно считаются несправедливыми. Этот взгляд представляет убедительное доказательство того бессознательного убеждения, что основной целью закона (статута) является не установление существующего права, но изменение его.

Введение новых законов представляет собой, как мы сказали, в согласии со всеми историками права, более современный процесс, чем создание права обычаем или судебной практикой.

В Англии дело обстояло, конечно, именно так. Еще столетия до того, как сильные англо-нормандские короли начали издавать свои «ассизы» или ордонансы (фактически древнейший вид закона в Англии), в судебных собраниях мудрые мужи или старцы «вершили приговоры», которые были предшественниками позднейших решений королевских судей в разъезде. До учреждения парламента в XIII веке издание законов происходило редко, но и после этого парламент еще в течение ряда веков принимал немного новых законов. Даже теперь, несмотря на лихорадочную деятельность парламента, ежегодный итог его законодательной деятельности составляет обычно по объему не более одной шестой судебных отчетов, содержащих решения судей за тот же период, причем весьма вероятно, что эти отчеты содержат не более одной десятой всех решений, вынесенных даже судьями высших инстанций. Однако надо заметить, что годовые выпуски парламентских актов содержат лишь публичные акты, т. е. такие, которые относятся к обществу в целом, тогда как частные акты, относящиеся к местным или частным делам, могут быть получены на королевском печатном дворе только по специальной заявке. Несмотря на эти обстоятельства и несмотря на растянутость и запутанность многих парламентских актов, можно с достаточным основанием утверждать, что право, основанное на законе, менее обширно, меньше по объему, если учесть важность разрешаемых им задач, чем право, основанное на судебной практике.