Английский язык с У. С. Моэмом. Театр - [23]
громогласной), fat old woman (толстой старой женщиной), of more than sixty
(старше шестидесяти лет), but of great vitality (но с огромной жизненной
энергией), who loved food (которая любила еду) more than anything else in the
world (больше, чем что-либо еще в этом мире). She had a great, ringing laugh (у
нее был громкий, звенящий смех), like a man's (как у мужчины), and she talked
in a deep, loud voice (и она говорила глубоким, громким голосом). It was she
who (именно она: «это была она, кто») gave Julia her first lessons (дала
Джулии ее первые уроки).
Мультиязыковой проект Ильи Франкаwww.franklang.ru
59
pension ['penS(q)n] concubinage [kOn'kju:bInIdZ] boisterous ['bOIst(q)rqs]
vitality [vaI'txlItI]
She was a born actress and it was an understood thing for as long as she could
remember that she was to go on the stage. Her aunt, Madame Falloux, was
"en relations" with an old actress who had been a societaire of the Comedie
Franзaise and who had retired to St. Malo to live on the small pension that
one of her lovers had settled on her when after many years of faithful
concubinage they had parted. When Julia was a child of twelve this actress
was a boisterous, fat old woman of more than sixty, but of great vitality, who
loved food more than anything else in the world. She had a great, ringing
laugh, like a man's, and she talked in a deep, loud voice. It was she who gave
Julia her first lessons.
She taught her all the arts (она преподала ей все умения: «хитрости
мастерства») that she had herself learnt at the Conservatoire (которым она сама
обучилась в музыкальном училище: «консерватории») and she talked to her of
Reichenberg (и она разговаривала с ней о Райхенберг) who had played ingenues
till she was seventy (которая играла инженю до семидесяти лет), of Sarah
Bernhardt and her golden voice (о Саре Бернар и ее золотистом голосе), of
Mounet-Sully and his majesty (о Муне-Сюлли и его величавости), and of
Coquelin the greatest actor of them all (и о Коклене, величайшем актере из них
всех). She recited to her the great tirades of Corneille and Racine (она
декламировала ей величайшие тирады Корнеля и Расина; to recite —
декламировать,повторятьнаизусть) as she had learnt to say them at the
Franзaise (как она научилась произносить их в Комедии Франсез) and taught
her to say them in the same way (и научила ее произносить их так же; in the
same way — точно так же, таким же образом). It was charming to hear Julia
(было очаровательно слышать, как Джулия) in her childish voice (своим
Мультиязыковой проект Ильи Франкаwww.franklang.ru
60
детским голоском) recite those languorous (декламирует те томные), passionate
speeches of Phedre (страстные речи Федры), emphasizing the beat of the
Alexandrines (выделяя ритм александрийского стиха) and mouthing her words
(и торжественно изрекающая /ее/ слова) in that manner (в той манере) which is
so artificial (которая такая притворная; artificial —искусственный,
синтетический, фальшивый) and yet so wonderfully dramatic (и в то же время
такая удивительно драматичная).
ingenue ['xnZeInju:] majesty ['mxdZIstI] tirade [t(a)I'reId]
languorous ['lxNgqrqs]
She taught her all the arts that she had herself learnt at the Conservatoire and
she talked to her of Reichenberg who had played ingenues till she was seventy,
of Sarah Bernhardt and her golden voice, of Mounet-Sully and his majesty,
and ofCoquelin the greatest actor of them all. She recited to her the great
tirades of Corneille and Racine as she had learnt to say them at the Franзoise
and taught her to say them in the same way. It was charming to hear Julia in
her childish voice recite those languorous, passionate speeches of Phedre,
emphasizing the beat of the Alexandrines and mouthing her words in that
manner which is so artificial and yet so wonderfully dramatic.
Jane Taitbout must always have been a very stagy actress (Жанна Тэбу должно
быть всегда была очень показной: «театральной» актрисой), but she taught
Julia to articulate (но она научила Джулию произносить /слова/; to teach
(taught, taught) —учить,обучать) with extreme distinctness (с /такой/
чрезвычайной четкостью; extreme — крайность,противоположность), she
taught her how to walk (она научила ее, как ходить) and how to hold herself (и
как держать себя), she taught her not to be afraid of her own voice (она научила
ее не бояться собственного голоса), and she made deliberate (и она сделала
нарочитым: «умышленным») that wonderful sense of timing (то самое
Мультиязыковой проект Ильи Франкаwww.franklang.ru
61
удивительное чувство ритма) which Julia had by instinct (которое было у
Джулии врожденным; by instinct —прирожденный,инстинктивный) and
which afterwards was one of her greatest gifts (и которое в последствии стало:
«было» одним из ее величайших талантов; gift —подарок,дар,талант,
способность). "Never pause unless you have a reason for it (никогда не делай
паузу, если у тебя нет на то причины: «если только ты не имеешь причины
для нее»; to pause —делатьпаузу,останавливаться,находитьсяв
нерешительности)," she thundered (грохотала она), banging with her clenched
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Знаменитый роман Моэма «Узорный покров» – полная трагизма история любви, разворачивающаяся в небольшом городке в Китае, куда приезжают бороться с эпидемией холеры молодой английский бактериолог с женой.Прекрасная и печальная книга легла в основу нового голливудского фильма «Разрисованная вуаль», главные роли в котором исполнили великолепные Наоми Уоттс и Эдвард Нортон.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Острие бритвы» — одно из лучших произведений Моэма. Не просто роман, но подлинная «школа нравов» английской богемы начала XX века, книга язвительная до беспощадности и в то же время полная тонкого психологизма.Сомерсет Моэм не ставит диагнозов и не выносит приговоров — он живописует свою собственную «хронику утраченного времени», познать которую предстоит читателю!
Круговорот жизни, чередование удач и несчастий, разлук и неожиданных встреч. Круговорот страстей и увлечений, зависти и дружбы, предательства и самоотверженности.Дочь священника, посвятившая себя юному поэту, аристократ, разрывающийся между чистой любовью к леди и плотской страстью к красивой официантке, жена уважаемого политика, ставшая жертвой хищного и циничного альфонса, — каждый из них, в сущности, хочет всего лишь быть счастливым. Кому из них удастся обрести счастье, а кто обречен на страдания? И какую цену даже самым «удачливым» придется заплатить за исполнение желаний?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.