Английский язык с Грэмом Грином. Третий человек - [12]
). I hadn't heard (я /ранее/ не слышал /о том, что он умер/; to hear — слышать)."
"Bit of a shock (немного поражены: «кусочек потрясения»)?"
"Look here (смотрите)," he said, "I badly want a drink (я ужасно хочу выпить: drink — выпивка, напиток), but I haven't any cash (но у меня нет наличных денег)—except five pounds sterling (за исключением пяти фунтов стерлингов). I'd be awfully grateful (я был бы ужасно благодарен) if you'd stand me one (если вы бы угостили меня: «поставили мне один»; to stand — /разг./ угощать, ср. who's going to stand treat? — кто будет платить за угощение?)."
It was my turn to say "Of course" (настала моя очередь сказать ‘конечно’). I thought for a moment (я подумал в течение одного момента) and told the driver the name of a small bar in the Kartnerstrasse (и сказал водителю название маленького бара на Картнерштрассе). I didn't think he'd want to be seen for a while (я не думал, что он бы хотел сейчас: «в течение некоторого времени» быть увиденным) in a busy British bar full of transit officers and their wives (в оживленном британском баре, полном проезжающих офицеров и их жен; busy — деятельный; занятой; оживленный /напр., об улице/). This bar (этот бар)—perhaps because it was exorbitant in its prices (возможно потому, что он был непомерным в своих ценах)—seldom had more than one self-occupied couple in it at a time (редко имел в себе = содержал более одной занятой собой пары за раз). The trouble was too (проблема была также) that it really only had one drink (что в нем в действительности был только один напиток = в нем подавали только один напиток)—a sweet chocolate liqueur (сладкий шоколадный ликер) that the waiter improved at a price with cognac (который официант улучшал по высокой цене коньяком; at a price — по высокой цене, дорого), but I got the impression (но я получил = у меня сложилось впечатление; to get — получать, делать) that Martins had no objection to any drink (что Мартинс не возражал против любого напитка; objection — возражение) so long as it cast a veil over the present, and the past (при условии что: «так долго как» тот набрасывал покров на настоящее и прошлое; veil — покрывало; вуаль; покров, завеса; пелена). On the door was the usual notice (на двери было обычное объявление) saying the bar opened at 6 till 10 (гласящее, что бар открывается в шесть /и работает/ до десяти), but one just pushed the door (но надо было просто толкнуть дверь: «но один = ты просто толкал дверь») and walked through the front rooms (и пройти сквозь передние комнаты). We had a whole small room to ourselves (мы получили целую маленькую комнату для нас одних); the only couple were next door (единственная пара была за следующей дверью), and the waiter who knew me (и официант, который знал меня) left us alone (оставил нас одних; to leave) with some caviar sandwiches (с несколькими икорными бутербродами). It was lucky (было удачно = очень кстати) that we both knew that I had an expense account (что мы оба знали что я имел счет на расходы: «счет издержки»; expense account — счет командировок и представительских расходов).
Martins said over his second quick drink (Мартинс сказал, опрокинув рюмку: «над своим вторым быстрым напитком»), "I'm sorry (извините; sorry — сожалеющий), but he was the best friend I ever had (но он был лучшим другом, который когда-либо у меня был)."
I couldn't resist saying (я не мог сопротивляться тому, чтобы сказать = не мог не сказать), knowing what I knew (зная то, что я знал), and because I was anxious to vex him (и потому что я хотел рассердить его; anxious — сильно желающий; to vex — досаждать, раздражать; возмущать, сердить)—one learns a lot that way (узнаешь много таким путем), "That sounds like a cheap novelette (это звучит как дешевый романчик)."
He said quickly (он быстро сказал), "I write cheap novelettes (я пишу дешевые романчики)."
I had learnt something anyway (я узнал что-то в любом случае; to learn — выучить; узнать). Until he had had a third drink (пока он не выпил третью рюмку), I was under the impression that he wasn't an easy talker (я был под впечатлением, что он не был разговорчивым человеком: «легким говорителем»): but I felt fairly certain (но я чувствовал совершенно уверенным = был совершенно уверен; fairly — красиво, мило; должным образом; довольно; в некоторой степени, ср.: a fairly easy problem — довольно простая задачка) that he was one of those (что он был один из тех) who turn unpleasant after their fourth glass (кто становится неприятным после своего четвертого стакана).
complete [kqm'pli:t], participant [pq'tIsIp(q)nt], unobtrusive ['Anqb'tru:sIv], hesitate ['hezIteIt], officer ['OfIsq], exorbitant [Ig'zO:bIt(q)nt], couple [kApl], chocolate ['tSOklqt], liqueur ['lIkjuq], improve [Im'pru:v], cognac ['kOnjxk], objection [qb'GekS(q)n], caviar ['kxvIa:], expense [Ik'spens], account [q'kaunt], anxious ['xNkSqs], novelette ["nOv(q)'let], unpleasant [An'pleznt]
One's file, you know, is never quite complete: a case is never really closed, even after a century when all the participants are dead. So I followed Martins: I knew the other three: I wanted to know the stranger. I caught him up by his taxi and said, "I haven't any transport. Would you give me a lift into town?"
Идея романа «Тихий американец» появилась у Грэма Грина после того, как он побывал в Индокитае в качестве военного корреспондента лондонской «Таймс». Выход книги спровоцировал скандал, а Грина окрестили «самым антиамериканским писателем». Но время все расставило на свои места: роман стал признанной классикой, а название его и вовсе стало нарицательным для американских политиков, силой насаждающих западные ценности в странах третьего мира.Вьетнам начала 50-х годов ХХ века, Сайгон. Жемчужина Юго-Восточной Азии, колониальный рай, объятый пламенем войны.
Роман из жизни любой секретной службы не может не содержать в значительной мере элементов фантазии, так как реалистическое повествование почти непременно нарушит какое-нибудь из положений Акта о хранении государственных тайн. Операция «Дядюшка Римус» является в полной мере плодом воображения автора (и, уверен, таковым и останется), как и все герои, будь то англичане, африканцы, русские или поляки. В то же время, по словам Ханса Андерсена, мудрого писателя, тоже занимавшегося созданием фантазий, «из реальности лепим мы наш вымысел».
Грэм Грин – выдающийся английский писатель XX века – во время Второй мировой войны был связан с британскими разведывательными службами. Его глубоко психологический роман «Ведомство страха» относится именно к этому времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие книги разворачивается в послевоенной Вене, некогда красивом городе, лежащем теперь в руинах. Городом управляют четыре победивших державы: Россия, Франция, Великобритания и Соединенные Штаты, и все они общаются друг с другом на языке своего прежнего врага. Повсюду царит мрачное настроение, чувство распада и разрушения. И, конечно напряжение возрастает по мере того как читатель втягивается в эту атмосферу тайны, интриг, предательства и постоянно изменяющихся союзов.Форма изложения также интересна, поскольку рассказ ведется от лица британского полицейского.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Предлагаемая вашему вниманию книга – сборник историй, шуток, анекдотов, авторами и героями которых стали знаменитые писатели и поэты от древних времен до наших дней. Составители не претендуют, что собрали все истории. Это решительно невозможно – их больше, чем бумаги, на которой их можно было бы издать. Не смеем мы утверждать и то, что все, что собрано здесь – правда или произошло именно так, как об этом рассказано. Многие истории и анекдоты «с бородой» читатель наверняка слышал или читал в других вариациях и даже с другими героями.
Книга посвящена изучению словесности в школе и основана на личном педагогическом опыте автора. В ней представлены наблюдения и размышления о том, как дети читают стихи и прозу, конкретные методические разработки, рассказы о реальных уроках и о том, как можно заниматься с детьми литературой во внеурочное время. Один раздел посвящен тому, как учить школьников создавать собственные тексты. Издание адресовано прежде всего учителям русского языка и литературы и студентам педагогических вузов, но может быть интересно также родителям школьников и всем любителям словесности. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.
Институт литературы в России начал складываться в царствование Елизаветы Петровны (1741–1761). Его становление было тесно связано с практиками придворного патронажа – расцвет словесности считался важным признаком процветающего монархического государства. Развивая работы литературоведов, изучавших связи русской словесности XVIII века и государственности, К. Осповат ставит теоретический вопрос о взаимодействии между поэтикой и политикой, между литературной формой, писательской деятельностью и абсолютистской моделью общества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.