Английский детектив. Лучшее - [44]

— Их не было дома. Ведь вчера был сочельник. Хозяйка вызвала меня вчера утром и сказала, что вечером, после того как я в девять часов принесу мистеру Тонксу грог, мы можем уходить. Мы и ушли, — просто закончил Чейз.

— Во сколько?

— Остальные около девяти, я в десять минут, сэр, а вернулся примерно в двадцать минут двенадцатого. Прочие слуги к этому времени уже вернулись и все спали. Я и сам сразу лег, сэр.

— Вы вошли в дом через черный ход, надо полагать?

— Да, сэр. Мы уже разговаривали об этом. Никто из слуг не заметил ничего необычного.

— В вашей части дома слышно радио?

— Нет, сэр.

— Хорошо, — сказал Аллейн, отрываясь от блокнота. — На этом все. Спасибо.

Прежде чем Чейз покинул комнату, вошел здоровяк Фокс.

— Прошу прощения, сэр, — сказал Фокс. — Я видел тут на столе «Радио таймс», просто хочу взглянуть.

Он склонился над газетой, послюнил гигантский палец и перевернул страницу.

— Вот оно, сэр! — неожиданно вскричал Чейз. — Вот что я пытался вспомнить. Вот что он всегда делал.

— Но что?

— Лизал пальцы, сэр. У него была такая привычка, — сказал Чейз. — Он всегда это делал, когда садился к радио. Я слышал, как мистер Хислоп рассказывал доктору, что это его чуть с ума не свело. Хозяин ни к чему не прикасался, предварительно не полизав пальцы.

— Замечательно, — сказал Аллейн. — Минут через десять попросите, пожалуйста, мистера Хислопа зайти ко мне. Спасибо, Чейз, больше я вас не задерживаю.

— Знаете, сэр, — сказал Фокс после того, как Чейз ушел, — если это правда и мои соображения верны, значит, дело еще хуже, чем мы думали.

— Гениально, Фокс. И что же вы этим хотите сказать?

— Если бакелитовые ручки заменили на металлические и к ним через дырочки присоединили провода, а он прикоснулся к ним мокрыми пальцами, значит, удар был еще сильнее.

— Верно. И он всегда брался за ручки обеими руками. Фокс!

— Да, сэр?

— Сходите еще раз к Тонксам. Вы ведь не оставили их без присмотра?

— Там сейчас Бэйли, копается в выключателях. Он нашел общий электрический щит под лестницей, и там, похоже, недавно чинили перегоревшую пробку. В тумбочке внизу лежат куски провода такой же марки, как на радио и обогревателе.

— Да. А можно соединить проводом радиатор с радио?

— Черт возьми, вы правы! — воскликнул Фокс. — Точно, так и было, шеф. Толстый провод отрезали от радиатора и пустили внутрь. Горел камин, поэтому он не стал включать радиатор и ничего не заметил.

— Такое, конечно, возможно, но у нас нет доказательств. Фокс, ступайте обратно к безутешным Тонксам и расспросите их хорошенько, не было ли у Септимуса каких-нибудь привычек, когда он садился за радио.

Фокс в дверях столкнулся с маленьким мистером Хислопом и оставил его наедине с Аллейном. «Филлипа была права, — отметил про себя инспектор, — когда сказала, что Ричард Хислоп — человек непримечательный». Он был из тех людей, которые не поддаются описанию. Серые глаза, тускло-коричневые волосы; очень бледный, очень невысокий и очень неприметный, и все же вчера вечером между ними пробежала искра любви. «Романтик, но подозрительный», — решил Аллейн.

— Прошу, присаживайтесь, — сказал он. — Я бы хотел, если не возражаете, чтобы вы рассказали мне о том, что произошло вчера вечером между вами и мистером Тонксом.

— Что произошло?

— Да. Вы все вместе обедали в восемь, насколько я понимаю. После этого вы с мистером Тонксом пришли сюда?

— Да.

— Чем вы занимались?

— Он продиктовал несколько писем.

— Ничего необычного вы не заметили?

— Нет.

— Почему вы поссорились?

— Поссорились? — Спокойный голос чуть дрогнул. — Мы не ссорились, мистер Аллейн.

— Возможно, я неправильно выразился. Из-за чего вы расстроились?

— Вам Филлипа рассказала?

— Да, и поступила очень разумно. Так что случилось, мистер Хислоп?

— Помимо того, о чем она вам рассказала? Мистеру Тонксу трудно было угодить. Я часто его раздражал. Так произошло и вчера.

— Что именно произошло?

— Да какая-то мелочь. Он закричал на меня. Я испугался, начал нервничать, путаться с бумагами и делать ошибки. Мне стало плохо, и потом я… не выдержал и сломался. Я всегда его раздражал. Одним своим видом, своими привычками…

— А у него самого были неприятные привычки?

— У него? Боже, миллион!

— Какие именно?

— Ну, ничего конкретного я вспомнить не могу. Но это ведь уже неважно, верно?

— Что-нибудь связанное с радио, например?

Секретарь немного помолчал.

— Нет.

— Вчера вечером, после обеда, радио работало?

— Недолго. После той… встречи в зале я его уже не слышал. Кажется. Я не помню.

— Что вы делали после того, как мисс Филлипа с отцом ушла наверх?

— Последовал за ними и какое-то время слушал их разговор через дверь. — Секретарь сильно побледнел и отошел на шаг от стола.

— А потом?

— Я услышал, что кто-то приближается. Я вспомнил, что доктор Мэдоус просил меня позвонить ему, если что-нибудь опять случится. Я вернулся сюда и позвонил ему. Он сказал, чтобы я шел в свою комнату и слушал. Если бы ссора не затихла, я позвонил бы ему, а если бы все уладилось, я должен был оставаться у себя. Наши комнаты находятся рядом.

— Вы так и сделали?

Он кивнул.

— Вы слышали, что мистер Тонкс говорил ей?

— Да… Я многое слышал.

— Что именно?