— Ты будешь давать показания из-за Элли?
Ева пожала плечами, рисуя кончиком ложки звездочки из пролитого чая.
— Не знаю. Я послала во Флоренцию фото Элли, которые она присылала вместе с письмами, чтобы судья мог сравнить их с ужасными снимками, найденными в квартире Люки. Но от меня могут потребоваться показания о том, что случилось по возвращении из Венеции. Хотя я уже все рассказала в полиции.
— О, нет, Ева… ты не можешь снова пройти через все это. Только не в твоем положении! Там знают, что ты беременна?
— Нет, но какая разница? Я должна сделать это ради Элли. Люка не причинил мне никакого вреда. Когда он попытался, я просто позвала стюарда.
— Да, но ты вернулась домой совершенно разбитой.
— Знаю, знаю, но это не из-за Люки. Он всего лишь предложил мне дорожку кокаина.
— Господи, Ева, ты говоришь о наркотике, как о чашке чая!
— Нет. То есть я была в шоке и все такое, и агрессия Люки после моего отказа напугала меня, но там был Нико, стюард, и я чувствовала себя в безопасности. Я была в ужасе, когда Люка сказал, что знал Элли. Я сразу поняла, что это он был ее поставщиком, но… Я была разбита не поэтому.
— А он тоже будет в суде?
— Кто?
— А ты как думаешь? Рафаэль, конечно, кто же еще!
— Не знаю. — Ева не осмелилась спросить об этом у Марко. — Надеюсь, что нет.
— А я надеюсь, что он придет, и эта его подружка поймет, какой Рафаэль ди Лазаро мерзавец! Соблазняет молоденьких девочек, оставляет их беременными и исчезает, не сказав ни слова.
— Он же звонил в журнал…
— Да. Здорово! — с сарказмом отозвалась Лу. — Что он там сказал? Передайте ей мои извинения. Она поймет. И запишите для нее мой номер. Ромео, тоже мне. Как будто ты собиралась звонить ему после такого.
— Не надо… — прошептала Ева.
— Ну честно! Она поймет. Что поймет-то? Что половина итальянок поддались бы его обаянию? И что?
Крупная одинокая слезинка скатилась по щеке Евы и упала в чашку чая. Заметив это, Лу смягчилась.
— Господи, Ева, прости меня. Я не хотела тебя расстраивать. Просто я переживаю, что тебе снова придется увидеть этого мерзавца.
— Я справлюсь. — Ева промокнула глаза салфеткой.
— Я поеду с тобой.
Ева с благодарностью улыбнулась подруге.
— Не стоит. Я и так доставляю тебе массу проблем. И Марисса будет рвать и метать. Да и не известно, как долго придется пробыть там.
— Тогда я буду звонить каждый день. По три раза. Кто-то же должен помочь тебе сохранить железную выдержку.
Рафаэль вышел из здания суда и с минуту постоял, вдыхая зимний вечерний воздух. Шел дождь. Он подставил лицо под крупные капли и закрыл глаза. Сегодня был долгий тяжелый день.
Каталина сегодня первый раз давала показания. И это далось ей не очень легко. Напор адвоката сломил ее уверенность, с каждой минутой ослабляя ее показания. Этого она и боялась.
Того же боялся и адвокат обвинения Джанни Орсеоло.
Мужчина вышел из здания суда следом за Рафаэлем и открыл свой большой зонт с логотипом клуба игры в поло.
— Тебе в эту сторону? Хорошо. Тяжкий день. Думаю, ты согласишься со мной. Ее сегодня рвали на части. Завтра я вызову еще одну свидетельницу. Каталина не выдержит дальнейших расспросов.
Они оба посмотрели, как родители Каталины вывели бледную дочь на улицу.
— Хорошо. Я могу не приходить завтра, полагаю. Не уверен, что смогу смотреть в наглое лицо Люки. И я должен еще к отцу зайти.
— Ну, если это не срочно, то рекомендую тебе не пропускать завтрашнее заседание. Свидетельница, о которой я говорю, может очень помочь нам. Стоит прийти, только чтобы посмотреть, как Люка заерзает на своем стуле. Как отец, кстати?
— Пока не началось разбирательство, он уверенно шел на поправку. Возвращение на виллу лишь способствовало этому. Но суд снова пошатнул его здоровье. Отец обожает Люку…
Джанни Орсеоло и Рафаэль дружили с детства. Они были очень близки когда-то.
— Любимчик, да? А ты — черная овечка? И теперь Антонио придется пересмотреть свое отношение к сыновьям, да?
— Мне тоже. Знаешь, я ведь привык ненавидеть своего отца и винить его в смерти матери. Я… кое-кто… изменил мой взгляд.
По крайней мере за это Рафаэль был благодарен Еве. Он отогнал все мысли прочь.
— Семья — это сложно, — согласился Джанни. — А потому, Рафаэль, дружище, хорошо, что мы с тобой еще холостяки.
Рафаэль промолчал.
Машина Джанни выделялась на фоне остальных. Холостяцкий красный «феррари». Как предсказуемо…
— Очень мило, Джанни. Очень практичная машина.
— Она мне помогает. Как еще не старый холостяк, — Джанни усмехнулся, — я должен вкладывать деньги в вещи, которые привлекли бы ко мне побольше женщин. — Он разблокировал двери. — Слушай, Раф, это не мое дело, но, кажется, тебе не помешает развеяться. — На самом деле, Джанни поразил вид Рафаэля. Он, а вовсе не Люка; был больше похож на торговца смертью. — В общем, я собираюсь за город на уик-энд. Мы едем на виллу моего старого приятеля с парой друзей. Я приглашаю тебя. Тебе пойдет на пользу поразвлечься немного. У меня есть одна знакомая…
— Нет. — Рафаэль вышел из-под зонта и пошел прочь от Джанни в темноту улиц.
— Может, пообедаем вместе? Она тебе понравится!
— Спасибо, Джанни, но нет.
— Я могу подвезти тебя хотя бы?
