Английская Утопия - [44]
В начале 1714 года Свифт вместе со своими друзьями Арбуснотом, Попом, Гэем и Парнеллом стал писать сатиру «Мемуары Мартина-писаки (Скриблеруса)». Участие Свифта выразилось, как предполагают, в описании путешествия в страну пигмеев, позднее вошедшем в книгу первую «Путешествий Гулливера», и в сатире на прожектеров, позднее расширенной и составившей значительную часть книги третьей. Смерть королевы Анны вынудила Свифта удалиться в Дублин. Эта смерть была ударом, который настолько ошеломил его, что он замолчал на несколько лет, и за этот период его гений созрел и многое в нем изменилось. Его ненависть к несправедливости и угнетению еще более усилилась под влиянием их обнаженного проявления в Ирландии.
В 1719 году Дефо стяжал себе всенародный успех своим «Робинзоном Крузо». Свифт был невысокого мнения о нем. Дефо был для него вигом, бесчестным торговцем и невежественным пошляком, чьи писания недостойны внимания утонченных умов из литературных кофеен. Дефо мог бы прекрасно ответить теми словами, которые Свифт написал про себя:
Нам нет надобности входить в подробности вражды, по всей вероятности, неизбежной между этими двумя великими людьми. Однако нам кажется, что успех книги Дефо о вымышленном путешествии заставил Свифта вспомнить о давно заброшенной рукописи, в которой он когда-то пробовал использовать этот литературный жанр со столь отличной целью. Как бы то ни было, около 1720 года он снова начал работать над тем, что сделалось потом «Приключениями Гулливера в стране лилипутов».
Но хотя написанные ранее главы представляли веселую сатиру на незначительность людей и тщету их обольщения своим величием, отныне в них стала сквозить нотка горечи. Сам Гулливер, который в начале книги говорит за Свифта, делается в дальнейшем Болингброком, и его опала и изгнание представляют в зашифрованном виде рассказ о падении Болингброка[61]. Значительно позднее Свифт сделал новые добавления: под видом Флимнапа представлен Уолпол, и в повествовании появляются намеки на такие поздние события, как восстановление ордена Бани (1725) и пожалование Уолполу ордена Подвязки (май, 1726). Вообще ясно, что вплоть до момента опубликования рукописи в 1726 году Свифт постоянно возвращался к ней, внося возникавшие в его памяти свежие эпизоды.
Этим объясняются всяческие противоречия и несообразности, имеющиеся в книге. Одна из них встречается в главе VI книги о лилипутах. Общий характер книги ясен: это отрицательная утопия, иронический комментарий Свифта к незначительности человека, нелепости политических притязаний, ленов и почестей. Свифт стоит как бы над Англией и видит в ней лилипутов. Но в главе VI, очевидно, написанной значительно позднее, чем вся остальная книга, он перестает смотреть глазами великана и вписывает несколько страниц в духе утопических писаний, приближающихся к классической манере Мора.
В этой главе Свифт описывает некоторые законы и обычаи, «о которых, если бы они ни были прямо противоположны существующим в моей собственной любезной стране, мне бы хотелось кое-что сказать в их защиту». В Лилипутии доносчики не поощряются, мошенничество преследуется строже, чем кража, и добродетель вознаграждается, между тем как антиобщественное поведение карается. Никто не считает руководство общественными делами тайной, и поэтому у лилипутов любой честный человек средних способностей рассматривается как наиболее подходящий для того, чтобы поручить ему эти дела. Все это очень близко к специфическому свифтовскому виду торизма, а его описание воспитания в Лилипутии еще более характерно в этом отношении.
«Воспитание детей, — говорят лилипуты, — менее всего может быть вверено их родителям», и дети с самого раннего возраста поручаются государству. Характер воспитания определяется не проявляемыми детьми способностями, а исключительно общественным положением родителей. Существует одна система для детей знатных людей, другая — для сельского дворянства и т. д.
«Причем дети, предназначенные быть ремесленниками, с одиннадцати лет обучаются мастерству, между тем как дети дворян и купцов продолжают общее образование до пятнадцати лет, что соответствует нашему двадцати одному году… Крестьяне и рабочие держат своих детей дома; так как они предназначены судьбой возделывать и обрабатывать землю, то их образование не имеет особенного значения для общества».
Здесь полностью проявляется реакционная сторона философии Свифта. Он соглашается с феодальной концепцией общественных ступеней и делает их основой своей статической Утопии, в которой «золотой век» может воцариться навеки, если сохранять строгое подразделение общества на классы, похожие на касты, имеющие каждый свои права, обязанности и границы, которые невозможно переступить. Такая окостеневшая структура общества свойственна всем ранним Утопиям, чьи авторы рассматривали ее как законченное произведение искусства, завершенное, совершенное и неизменное. Человеческое общество, как и вселенная, было чьим-то преднамеренным творением, а не чем-то таким, что диалектически эволюционировало благодаря развитию внутренних противоречий, и потому Свифт, как и Мор, искал всего лишь идеальный образец. Именно контраст между этим идеальным совершенством и явно несовершенным миром и невозможность найти средство, чтобы перекинуть мост через пропасть между ними и заставляла их отчаиваться в человечестве.
«Костёр и рассказ, мистерия и история – это два незаменимых элемента литературы. Но каким образом один элемент, чьё присутствие служит неопровержимым доказательством утраты второго, может свидетельствовать о его отсутствии, развеивать его тень и воспоминание о нём? Там, где есть рассказ, костёр затушен, там, где есть мистерия, не может быть истории…» Вашему вниманию предлагается вышедший в 2014 г. в Италии сборник философских эссе. В издании собраны произведения итальянского писателя Джорджо Агамбена в русском переводе. Эти тексты кроме эссе «Что такое акт творения?» ранее не издавались. «Пасха в Египте» воспроизводит текст выступления на семинаре по переписке между Ингеборг Бахман и Паулем Целаном «Давай найдём слова.
Во времена испытаний интеллектуалы, как и все люди, оказываются перед трудным выбором. В XX веке многие из них — кто-то по оппортунистическим и карьеристским соображениям, кто-то вследствие преступных заблуждений — перешли в лагерь фашистов или коммунистов. Соблазнам несвободы противостояли немногие. Было ли в них что-то, чего недоставало другим? Делая этот вопрос исходным пунктом своего исследования, Ральф Дарендорф создает портрет целого поколения интеллектуалов. На страницах его книги появляются Карл Поппер, Исайя Берлин, Р. Арон и Н. Боббио, Х. Арендт, Т. В. Адорно и Д. Оруэлл, а также далеко не похожие на них М. Хайдеггер, Э. Юнгер, Ж.-П. Сартр, М. Шпербер, А. Кёстлер и другие.
В новой книге автор Н. Мальцев, исследуя своими оригинальными духовно-логическими методами сотворение и эволюцию жизни и человека, приходит к выводу, что мировое зло является неизбежным и неустранимым спутником земного человечества и движущей силой исторического процесса. Кто стоит за этой разрушающей силой? Чего желают и к чему стремятся силы мирового зла? Автор убедительно доказывает, что мировое зло стремится произвести отбор и расчеловечить как можно больше людей, чтобы с их помощью разрушить старый мир, создав единую глобальную империю неограниченной свободы, ведущей к дегенерации и гибели всего человечества.
Вернер Хамахер (1948–2017) – один из известнейших философов и филологов Германии, основатель Института сравнительного литературоведения в Университете имени Гете во Франкфурте-на-Майне. Его часто относят к кругу таких мыслителей, как Жак Деррида, Жан-Люк Нанси и Джорджо Агамбен. Вернер Хамахер – самый значимый постструктуралистский философ, когда-либо писавший по-немецки. Кроме того, он – формообразующий автор в американской и немецкой германистике и философии культуры; ему принадлежат широко известные и проницательные комментарии к текстам Вальтера Беньямина и влиятельные работы о Канте, Гегеле, Клейсте, Целане и других.
Верно ли, что речь, обращенная к другому – рассказ о себе, исповедь, обещание и прощение, – может преобразить человека? Как и когда из безличных социальных и смысловых структур возникает субъект, способный взять на себя ответственность? Можно ли представить себе радикальную трансформацию субъекта не только перед лицом другого человека, но и перед лицом искусства или в работе философа? Книга А. В. Ямпольской «Искусство феноменологии» приглашает читателей к диалогу с мыслителями, художниками и поэтами – Деррида, Кандинским, Арендт, Шкловским, Рикером, Данте – и конечно же с Эдмундом Гуссерлем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.