Англия и Франция: мы любим ненавидеть друг друга - [132]

Углубляясь так далеко в историю, де Голль, похоже, имел в виду вторжение гуннов Аттилы, которое Франция действительно отразила, хотя, согласно французской легенде, в этом больше помогли молитвы святой Женевьеве, чем воинская доблесть и умение.

Де Голль призвал французов противостоять агрессору «с оружием в руках, уничтожая его физически и морально», и поэтически заключил: «Битва Франции началась. Нация, империя, армия объединились в едином желании, единой надежде. Из-за тяжелого облака наших слез и крови мы наконец-то видим солнце нашего величия!»

Можно было подумать, что Ла-Манш пересекают 177 тысяч французов, а не 177 человек. Де Голль же пополнил их ряды только 14 июня, то есть спустя целую неделю после начала наступления, но едва он ступил на родную землю, стало совершенно ясно, что он одержал личную победу. Где бы он ни появился, освобожденные французы приветствовали его как героя и принимали за своего нового лидера. Его решимость не делить ни с кем власть и не позволять союзникам вмешиваться в послевоенное устройство Франции принесла свои плоды. Согласно Симону Бертону, автору книги «Союзники в войне», в которой подробно описаны непростые отношения между де Голлем, Черчиллем и Рузвельтом, возвращение генерала было очень удобным для французов, поскольку он служил живым воплощением мифа о том, что Франция не повержена. Он представил все дело так, будто Освобождение стало результатом его присутствия в Лондоне и что, вопреки действительному положению вещей, Франция никогда не переставала сопротивляться врагу.

Кто освободил Париж? Moi! [116]

Французы думают, что Париж освободил в конце августа 1944 года легендарный генерал Леклерк, войска которого соединились с силами Сопротивления и разгромили нацистов, принудив их к капитуляции. Леклерка, опять же по французской версии, сопровождала неофициально примкнувшая компания американцев, но бриттов уж точно с ним не было.

Фактически это очень близко к истине, но причины отсутствия бриттов среди тех, кто освобождал Париж, вовсе не те, что обычно приводят французы.

По плану Черчилля основные французские силы под командованием Леклерка (полное имя Филипп Леклерк де Отклок; концовку обычно не произносят, возможно, потому, что она переводится как «высокий волдырь») должны были придти в Нормандию в начале августа. Вторая танковая дивизия Леклерка насчитывала 14 000 солдат, включая 3600 североафриканцев и 3200 испанских республиканцев, и формально находилась в подчинении американского генерала Патона, хотя позднее выяснится, что ее настоящим командиром был де Голль.

Бросок союзных войск в сторону Германии планировался, по очевидным географическим причинам, значительно севернее Парижа [117]. Теоретически союзники, если бы перешли Сену и подошли к бельгийской границе, могли бы отрезать оккупационную армию Гитлера и опередить Сталина и коммунистов в гонке на Берлин («холодная война» уже началась во всем, кроме названия).

Однако это категорически не устраивало де Голля. Он понимал, что ему необходимо добраться до Парижа как можно скорее, если он хочет править всей Францией. В столице становилось жарковато — 15 августа началась всеобщая забастовка, а следом за ней, через четыре дня, вспыхнуло восстание вооруженных сил Сопротивления Парижского района — пестрой, разобщенной гражданской армии, которую возглавлял коммунист Анри Роль-Танги, или просто «полковник Роль».

Де Голль никак не мог допустить, чтобы Роль присвоил лавры победителя, а заодно и столицу: благодарность размахивающих флагами нормандцев ничего не значила, если Париж освободили бы коммунисты. Так что в очередной раз общая стратегия союзников отошла на второй план, пропустив вперед интересы де Голля и (как он утверждал) Франции.

Тем временем генерал Эйзенхауэр был полностью занят преодолением отчаянного сопротивления нацистов, с которым его войска встретились в Северной Франции, поэтому де Голль пригрозил послать одного Леклерка с его маленькой армией на Париж, если союзники не согласятся прервать наступление и освободить город. Смелый, но плохо проработанный план де Голля привел бы к уничтожению ценных танков Леклерка (которые на самом деле были американскими машинами), поэтому Эйзенхауэр согласился поддержать французов большими силами американской пехоты и — по-спортивному — позволить Леклерку первому войти в город.

Гонка началась. Де Голль приказал своим людям наступать на Париж как можно быстрее, чтобы украсть у коммунистов победу. И Леклерк ударил по городу с юга, непреднамеренно выбрав направление, на котором немцы сосредоточили основные силы. И это привело к тому, что не только Леклерк увяз, но и немцы встрепенулись, поняв, что грядет большая атака.

Французы отошли и попробовали подойти к городу с запада, но и тут их задержали — правда, на этот раз жители западных пригородов, которые вышли навстречу танкам и закидали их цветами, вином и зацеловали танкистов. Потеряв терпение с Леклерком, американцы объявили, что атакуют немцев на юге всеми имеющимися силами, а потом маршем войдут в город, и если француз к этому времени не будет во главе освободителей, это уж его головная боль. Ультиматум прозвучал вечером 24 августа.