Англия, Англия - [10]

Архитекторы привыкли к вмешательствам со стороны клиентов; тем не менее у них слегка отнялись языки при знакомстве с личным вкладом сэра Джека Питмена в их замысел: на уровне конференц-зала он желал встроить в здание свой, так сказать, кабинет-зал в форме сдвоенного куба. Зал с лепниной, с ковром из длинноворсной овчины, с угольным камином, со стандартными светильниками, с обоями «рогожка», с писанными маслом картинами, с фальшивыми окнами, задрапированными тяжелыми шторами, и круглыми, с «пипочкой», выключателями. Как задумчиво произнес сэр Джек: «Достижения нынешней эпохи заслуживают высочайших похвал, но, на мой взгляд, не стоит чрезмерно тратиться на презрение к прошлому». Слейтер, Грейсон и Уайт попытались было возразить, что в наше время строительство прошлого обходится, увы, значительно дороже, чем строительство настоящего и будущего. Клиент никак не отреагировал на их мнение, и архитекторам оставалось лишь тешить себя надеждой, что заинтересованные лица почти наверняка отнесут это укромное логово капиталистической акулы на счет капризов сэра Джека. Ладно, пусть думают, что хотят, – лишь бы не поздравляли с остроумным апофеозом постмодернистской иронии.

Между продуваемым всеми ветрами, напоенным шепотами пространством – творением архитекторов – и уютной берлогой, на которой настоял сэр Джек, располагалось небольшое помещение, почти туннель в сущности, известное под именем «Цитатная». Здесь сэр Джек любил мариновать посетителей, чтоб ждали, пока их вызовет референт. Все знали, что сэр Джек сам любит надолго задерживаться в этой комнате по дороге из внешнего офиса в свое заветное святилище. То было простое, аскетическое, слабо освещенное помещение. Ни журналов, ни видеомониторов с рекламой империи Питмена. Отсутствовали здесь и безвкусно-мягкие диваны, обитые шкурами редких животных. О нет, здесь не было ничего, кроме одной-единственной высокоспинной дубовой скамьи в якобитском стиле, которая была обращена к подсвеченной прожекторами каменной стеле. Тем самым посетителя настоятельно приглашали, а говоря начистоту, обязывали вчитаться в высеченную шрифтом «Таймс-Роман» надпись:

ДЖЕК ПИТМЕН —

великий человек во всех смыслах этого слова.

Велики его устремления, велики его аппетиты, велика его щедрость.

Это человек, которого можно адекватно воспринять лишь ценой огромного напряжения воображения.

Начав скромно, он взлетел, как метеор, к великим делам.

Предприниматель, новатор, генератор идей, покровитель искусств, волшебник, созидающий очаги кипучей жизни на месте заброшенных руин.

Не просто бизнесмен, но Бизнес-Супермен, сэр Джек – это человек, который запросто разговаривает с президентами, но никогда не боится засучить рукава и замарать руки.

При всей его славе и богатстве он тем не менее остается сугубо частным лицом, добрым семьянином до последних фибр души.

При необходимости властный, всегда прямолинейный, сэр Джек не из тех, кому можно положить палец в рот; он не терпит ни дураков, ни непрошеных советчиков.

Но он наделен великим даром милосердия.

Как прежде, все такой же неугомонный и амбициозный, сэр Джек поражает головокружительной энергичностью, ослепляет нечеловеческим обаянием.

Эти слова – по крайней мере их добрая половина – несколько лет тому назад родились под пером некоего обозревателя «Таймс», которого сэр Джек затем ненадолго взял в свой штат. Упоминания о своем возрасте, внешности и предполагаемой величине капитала сэр Джек вымарал, поручил специальному литобработчику увязать текст воедино, а конечный продукт распорядился высечь на плите из корнуоллского сланца. Он был доволен, что догадался убрать подпись под цитатой: ссылка на «Таймс» была вырублена и заменена свежим, гладким куском камня. Это, как считал сэр Джек, превратило былой панегирик в непоколебимо-авторитетный приговор вечности.

В данный момент сэр Джек стоял точно посреди своего кабинет-зала, более всего напоминающего шикарный ресторан. Стоял под венецианской люстрой, на равном удалении от парных каминов а-ля «баварский охотничий домик». Повесив свой пиджак на скульптуру Бранкузи (повесив так, чтобы создавалось – по крайней мере, у него самого – впечатление скорее добродушного панибратства, чем непочтительности), он демонстрировал свою округленно-ромбическую фигуру референту и Мыслелову. Последняя должность когда-то носила иное, официозное наименование, но сэр Джек дал ей имя «Мыслелов». Однажды кто-то сравнил его с гигантским фейерверком сорта «огненное колесо», рассыпающим идеи, как искры, а если что-то летит, кто-то же должен это ловить, логично ведь? Попыхивая своей послеобеденной сигарой, он щелкал своими подтяжками цветов МКК[1]: красно-желтыми, кетчупно-яичными. К МКК он отношения не имел, но его подтяжечный мастер мудро воздерживался от уточняющих вопросов. Кстати, в Итоне он тоже не учился, и в Гвардии не служил, и членом «Гаррика»[2] так и не стал; однако в его гардеробе имелись подтяжки, намекающие на обратное. Мятежная душа, обращался он сам к себе мысленно. Чуточку смутьян. Человек, ни перед кем не преклоняющий колен. Но в глубине души патриот.