Англичанка на велосипеде - [4]

Хижину Большой Ноги сначала скосили пушечным залпом, потом ее охватило пламенем, и вскоре осталась лишь труба печки, любезно предоставленной вождю сиу американской армией.

По просьбе офицеров Седьмого кавалерийского полка Джейсон Фланнери, фотограф-англичанин, прибывший накануне в Пайн-Ридж, сделал несколько снимков печной трубы.

Эти фотографии в случае необходимости могли послужить доказательством лояльности американского правительства к Большой Ноге и его клану.

Джейсон сначала отказывался, ибо считал пустым расточительством портить пластинку зря — в конце концов, он взял их с собой не так уж много, — фотографируя черную трубу посредине пустоты, устремленную в низкое серое небо. Поскольку офицеры настаивали, ему пришлось уступить из страха, что его попросту выдворят с места сражения. По правде сказать, Джейсон вовсе не намеревался собирать свидетельства об этой бойне — в деле Вундед-Ни он оказался замешанным по чистой случайности. Однако вскоре ему стало казаться, что он обязан запечатлеть открывшиеся ему трагические картины, которым мороз придал законченность мизансцены, сковав тела в картинных позах: все эти обвиняюще поднятые персты, застывшее в стеклянных глазах выражение ужаса, разинутые в простодушном протесте рты и, самое главное, мертвых детей, с их слишком легкими, чтобы провалиться в снег, телами, которые по воле ветра свободно скользили вдоль блестящего наста.

Тогда Джейсон Фланнери решил схитрить: хорошо, господа, я увековечу вашу замечательную трубу, только, будьте так добры (откуда там взяться доброте!..), скажите, куда и кому я должен переслать фотопластинку после проявки, — и, говоря все это, он таким образом установил свою дорожную камеру 18×24, чтобы на переднем плане оказался обледеневший труп Большой Ноги, а печная труба стала лишь нелепой деталью фона; так или иначе, офицеры приняли всё за чистую монету.

Вернувшись в Англию, он с помощью несложных операций в темной комнате уберет изображение трубы, так что останется только фигура Большой Ноги в ее необычной позитуре.

И если «Журнал за пенни», «Иллюстрированные лондонские новости», «Журнал за пфенниг», издающийся в Лейпциге, или парижское еженедельное иллюстрированное приложение «Пти журналь» купят у него это фото, чтобы, используя метод ручной гравировки, получить максимально приближенное к оригиналу изображение (сам снимок также может заинтересовать издания, которые с недавних пор публикуют фотографии), то Джейсон не только приобретет известность как профессионал, но и получит пусть и кратковременную, но ощутимую финансовую поддержку.

Из-за снежной бури пришлось ждать целых два дня, прежде чем удалось захоронить тела индейцев лакота.

Джейсон Фланнери воспользовался этим, чтобы исходить вдоль и поперек место, которое солдаты называли полем сражения. Безусловно, они гордились тем, что за короткое время разделались с несколькими сотнями индейцев, в то время как сами потеряли убитыми лишь двадцать пять человек, да и те пали под беспорядочным огнем своих же товарищей в первые секунды перестрелки.

Фланнери сделал множество снимков рассеянных по снегу мертвых тел, застывших порой в невероятно живописных позах, подобно деревьям, причудливо изогнутым или переплетенным стволами по воле матушки-природы.

Когда пурга наконец улеглась, солдаты наняли нескольких гражданских из агентства[9] Пайн-Ридж, чтобы те вырыли общую могилу, куда вповалку побросали тела убитых. Падая, трупы издавали треск ломающихся веток.

Пока могильщики по случаю прочесывали опустевшее становище, подбирая мертвецов, солдаты рыскали в поисках «сувениров», которые надеялись сбыть за приличную цену. Никто не сомневался, что бойня у ручья Вундед-Ни станет последним эпизодом индейских войн, которые войдут в историю, а значит, музеи откроют охоту за предметами, даже самыми ничтожными, которые, так или иначе, имели отношение к этому сражению.

Самыми ценными реликвиями, несомненно, станут «рубахи духов», сшитые из светлой замши или сурового полотна, отделанные бахромой, кисточками кроличьего меха и фазаньими перьями. Сиу верили, что эти рубахи делали их неуязвимыми для американских пуль. В том виде, в каком их нашли после битвы — продырявленными, изодранными в клочья, заскорузлыми от свернувшейся крови, — они могли служить доказательством того, насколько суеверны, невежественны и безнадежно наивны были индейцы.

— Вам нечего бояться, — говорил Большая Нога своим воинам, — наденьте рубахи, в которых вы исполняете Пляску Духа, и стрельба солдат не причинит вам вреда.

Заснеженная прерия так обширна, что американские пули пролетят над ней, не задевая сиу, — разве летящая птица убила хоть одного охотника лакота? Сила священных рубах такова, что она заставит бомбы изменить траекторию полета, хотя те и представляют для воинов наибольшую опасность.

— Вот так, — прибавил старый вождь, подбросив вверх горсть пыли, — в точности как эта земля.

И пыль исчезла, унесенная ветром, абсолютно безобидная.

Своей уверенностью Большая Нога был обязан одному чародею по имени Вовока из племени северных пайютов, который славился умением исцелять недуги и вызывать дожди у подножия горных хребтов головокружительной высоты.