Англичане в допетровской России - [34]
Борис Годунов, поверив английскому посланнику Джерому Горсею, обличившему ряд своих соотечественников купцов в шпионаже, начал проводить среди них аресты[218]. А вскоре и сам Горсей был обвинен по подозрению в шпионаже и сослан в Ярославль. Подобные обвинения, как вскоре выяснилось, не были надуманными. В своем предисловии к книге о России Горсей писал государственному секретарю Англии — Фрэнсису Уолсингему: «Зная Ваше благородное стремление понять дела иностранных государств, я, согласно Вашему совету и наставлениям, прежде данным мне, счел долгом благодарности изложить свой отчет о таких делах, которые наиболее заинтересовали бы Вас на занимаемом Вами посту»[219]. Упоминая в своем «отчете» о посещении ряда государств (России, Татарии, Польши, Литвы, Ливонии, Швеции, Дании, Голландии, Франции, Германии), Горсей подчеркивал, какую именно информацию он собирал, пребывая в столицах и больших городах этих стран. Так, его интересовали не только университеты, исторические памятники, климат или национальные достопримечательности, но и «право, язык, религия, положение церкви и государства, природный нрав людей». Обо всем увиденном Горсей обещал докладывать государственному секретарю настолько полно, насколько позволят его наблюдения и опыт 17-летней службы[220]. Прекрасно зная русский язык, близко допущенный к царскому двору, Горсей за время своей продолжительной дипломатической службы в России, с 1573 по 1591 гг., сделался поистине ценным источником важной разведывательной информации о нашей стране. Не случайно, английское правительство щедро отблагодарило своего разведчика, присвоив ему в 1603 г. рыцарское звание, что позволило Горсею заседать в парламенте. Помимо этого, приобретенная должность шерифа в Букингемском графстве заметно улучшила материальное положение правительственного информатора.
Совершенно иная участь постигла другого известного английского разведчика — Елисея Бомелия. Однажды к царю Ивану Грозному прислали «немца, лютого волхва, именем Елисей, — сообщал псковский летописец, — и был он у него в приближении любимцем. Навел Елисей на царя страхование, стал тот бегать от нахождения неверных и совсем было отвел царя от веры: на русских людей царю свирепство внушал, а к немцам на любовь приложил… И наустил Елисей царя на убийство многих родов княжеских и боярских, напоследок и самому внушил бежать в Английскую землю и там жениться, а своих остальных бояр побить»[221]. Что же это был за человек, и чем объяснялось столь сильное влияние его на Ивана Грозного?
Елисей Бомелий, голландец по происхождению, обучался медицине в Кембридже. Вскоре о нем заговорили в народе, а затем и в высших кругах Лондона, как об искусном астрологе. Между тем, архиепископ М. Паркер, посчитав деятельность Бомелия колдовством, отправил его в тюрьму. Каким-то образом о необычном астрологе узнал русский посланник, решивший пригласить Бомелия на царскую службу в Россию. Находившийся в заточении «кудесник», обратился с письмом к государственному секретарю лорду У. Сесилю с просьбой не препятствовать его отъезду в Московское государство, обещая за это «доставлять всевозможные сведения о России и соседних странах», да еще каждый год присылать подарки. Разрешение на отъезд было получено незамедлительно.
Прибыв в Москву в 1570 г., Бомелий сумел войти в доверие к Ивану Грозному. Около десяти лет состоял он при царе не только в качестве лейб-медика и астролога, но и как составитель ядов, предназначенных для опальных придворных. «Честолюбивый, бесчестный и своекорыстный, он старался поддерживать свое значение, действуя на суеверие и болезненную подозрительность Ивана, — писал о Бомелии ученый Д. Цветаев. — Много русских бояр погибло по его наущениям, для удобства казни он составил особый яд, от которого несчастные помирали в назначенную Грозным минуту»[222]. По свидетельствам немецких авантюристов-опричников Таубе и Крузе, Бомелий по приказу царя в 1572 г. отравил таким способом около ста опричников[223].
За свою верную службу Елисей был щедро вознагражден царем. Многое из нажитого в России он сумел переправить на родину. Между тем, вскоре над любимцем царя собрались тучи: выяснилось, что «кудесник и волхв» был вовлечен в заговор в пользу польского короля. Бомелия тотчас арестовали, подвергли жестоким пыткам и в 1579 г. казнили. О том, как происходила подобная экзекуция над «лазутчиком-колдуном», сообщал Дж. Горсей. Заговорщика подвесили на дыбе. Руки и ноги его были «вывернуты из суставов, спина и тело изрезаны проволочным кнутом… Царь прислал сказать, что его зажарят живым. Его сняли с дыбы и привязали к деревянному… вертелу, выпустили из него кровь и подожгли; его жарили до тех пор, пока в нем… не осталось никаких признаков жизни»[224]. Так Иван Грозный расправился с одним из английских разведчиков.
После кончины Ивана Грозного, когда отношения между Елизаветой и новым царем — Федором Иоанновичем заметно ухудшились, королева в одном из своих посланий к нему, в августе 1590 года писала: «Да будет вам известно, что для нас было много разных к тому случаев и что нас настоятельно к тому убеждали разные государи, ваши соседи и недруги, которые, зная и ощущая наше могущество на море, сами не хотят, да и не могут, без нашего государского соизволения, исполнить свое намерение
