Ангелы молчат - [58]

— У нас, докторов, оригинальный способ мышления. Не стоит меня за это канонизировать.

— Мысль неплохая, но для этого мне пришлось бы тебя убить.

Я улыбнулся — как-то напряженно, наверное, потому что вызвал у Лассе смешок.

— А как у вас, докторов, с чувством юмора?

— Да в последнее время небольшие системные сбои.

Он все не выпускал мою руку. Боль ушла и, надеюсь, уже не вернется. Тогда я достал из кармана кольцо — наконец-то.

Некоторое время Лассе смотрел на него, как на призрак. Или на призрак призрака. Его пальцы были такими же тонкими, как у Эли, и он надел кольцо сверху своего.

— Я нашел его, когда уже готов был поверить, что нас не осталось… Тебе ведь известно, как размножаются аристократы?

Я покачал головой.

— До сегодняшнего дня я в вас и не верил.

— Никак. Мы бесплодны. Но иногда, очень редко, а сейчас все реже, наши дети рождаются у людей. Тебе, наверное, было бы интересно проследить за таким феноменом — у обычных смертных рождается необыкновенно красивый ребенок с набором генов, полностью отличающимся от родительских. Абсолютно. И его сущность не проснется, пока он не попробует крови — может много лет пройти, вплоть до самой старости… Но если это все же происходит, буквально за считанные часы бывший человеческий детеныш становится полноценным аристократом…

— То есть — вам важно их вовремя находить?

Лассе кивнул, не поднимая головы.

— С Эли было иначе — его сущность уже проснулась, когда я его нашел. Ему было лет шесть, его родители состояли в какой-то христианской секте и держали Эли в темном подвале, среди сырости и крыс. Кажется, они считали его чем-то вроде Антихриста, только декоративный вариант. Для них это было чертовски соблазнительно — иметь у себя личное домашнее порождение сатаны и периодически по большим праздникам устраивать ему мини-пытки. Когда я обнаружил Эли, он был сам похож на крысу — злобный и бросающийся на все, что шевелилось. Невозможно было даже различить цвет волос. У меня чуть разрыв сердца не случился, когда я его увидел.

На мою ладонь вдруг упало что-то холодное. Слезинка была выпуклой и лишь слегка розоватой — он явно был голоден. Потом еще одна, и я едва сглотнул ком в горле.

— И… ты его забрал? Как в «Отверженных».

— Да, забрал, в ту же ночь. Но перед этим я перебил этих тварей и впервые по-настоящему накормил Эли… Перри, меня учили быть снисходительным к людям, но я буквально растерзал их в клочья. Вразрез с романом. В «Отверженных» Вальжан, перед тем как унести Козетту, не выпускает кишки семейству Тенардье… хотя и следовало бы. Интересно, что ты вспомнил «Отверженных» — столько общего.

— А кукла была?

— Я как раз об этом, — Лассе поднял на меня чуть покрасневшие глаза. — Была. Эли потерял ее, когда ему исполнилось четырнадцать. Тогда началась первая мировая, всеобщая паника, и нам пришлось уехать из Вены в Рим, потом в Атланту… Он еще долго о ней вспоминал.

Наконец он отпустил меня и поднялся на ноги. В своем дорогом костюме, даже вымазанном кровью, он был похож на мираж, что-то эфемерное, в любой момент способное растаять, как туман. На самом деле я знал, что туман рассеется и откроет каменную стену. А может, бетонную. Или стальную. Не знаю, из чего должна быть сделана стена, чтобы выдержать такой удар. Случись что с Кирой — моя стена прорвалась бы, как папиросная бумага…

— Ты будешь искать? — спросил я.

— Да, но…

Никто не заменит Эли. Я понимал.

— У меня есть связи со всеми клиниками страны. Если появится кто-то… такой как вы, ты узнаешь об этом.

— Это возможно?

— Вполне. И еще… тебе о чем-нибудь говорит имя Маркус Прашенски?

Он посмотрел на меня с плохо скрываемым удивлением.

— Праченски. А что?

— Мне в наследство досталась картина. Но эти Праченски-Кондински не в моем вкусе.

— Любишь, чтобы картины были похожи на то, что на них нарисовано?

— Да вообще-то. А тебе, думаю, понравится.

— И с чего ты взял?

— Ну она… похожа на то, что ты купил тогда в галерее. Все красное.

— А. Это здорово. Я ее куплю.

— Я ее лучше выброшу.

— Перри, черт возьми, я говорю, что должен тебе по гроб жизни, а ты заваливаешь меня подарками.

Я смотрел на него, с трудом веря, что он не понимает.

— Должен? Если бы я был один против Без Имени, если бы она угрожала только мне и рядом не было Киры и Джоша, возможно, все смотрелось бы иначе. Но я не мог защитить ее… никого из них. Самое большее, что я мог — умереть вместе с ними. Поэтому по гроб жизни тебе обязан я.

— Тогда будем считать, что мы квиты. Хотя знаешь что? Я блефовал. Если бы они с Рэйни оба на меня навалились, еще не факт, что все бы обошлось.

— Может, это просто удача.

— Твоя Ки — удача. Ее и благодари.

Мы вышли на улицу. Темноту резала на дрожащие ломти пара зажженных фар — машина Киры. Лассе, кажется, спокойно обходился и без них.

— Откуда ты столько знаешь про Без Имени? — спросил я напоследок. Он пожал плечами — в последнее время я привык к этому жесту, будто к своему.

— Не они одни в свое время работали на правительство. Так что мой праведный гнев насчет продажности Ордена можешь считать лицемерием чистой воды.

* * *

Я открыл дверцу машины и увидел, что Кира спит. Просто сел рядом, стараясь не шуметь, и смотрел, как уезжает Лассе. Страх мой истаял, камень свалился, боль ушла и освободила место. Много места.