Ангельское личико - [5]

Антонио, наслаждаясь тем, что временно находился в центре внимания, пожал плечами.

— Так утверждают мои друзья из Центрального полицейского участка. Они говорят, дескать, Барти Моруцци распугал некоторых сутенеров, так что у него теперь на привязи больше девиц, чем у кого-либо в районе. И на Грик-стрит открылся новый клуб… Они говорят, он принадлежит Кармело Моруцци, хотя и записан на другое имя…

— Кармело — это тот, кого мы только что видели? — заинтересованно спросила Марионетта. — Тот самый, кого зовут Пиратом из-за его наглазной повязки?

— Но у них сейчас небольшие неприятности, — продолжал Антонио, как будто его сестра не издала ни звука. — У них был свой человек в Центральном участке, так он недавно сел на три года по обвинению в коррупции.

Томмазо поднял брови.

— Продажный полицейский?

— По-видимому. Он встречался с Кармело Моруцци по пятницам и все ему рассказывал. Потом Моруцци передавал ему коричневый конверт, и они расходились в разные стороны. Очень удобно.

— Кармело? — настаивала Марионетта. — Кармело Моруцци — Пират? Тот, кого мы видели? Он платил полицейскому, чтобы тот ему все рассказывал?

— Не твое дело! — разозлился Томмазо. Этот разговор явно не для ушей молодой девушки. — Ты, вроде, говорила, Сильвия за тобой зайдет в одиннадцать. Я слышал, как пробили часы.

— Значит, если он Пират, — продолжала расспросы Марионетта, — то кто же Барти? Тот, что в черной шляпе?

Томмазо взорвался.

— Нечего интересоваться Моруцци! — рявкнул он. — Тебе достаточно знать, что они скверные люди, способные запросто перерезать человеку горло.

— Тем более… — возразила дочь, осмелев от встречи с проституткой. — Разве не лучше мне знать, кто они, чтобы избегать их?

Молчавший до сих пор дедушка негромко хмыкнул, хотя лицо его оставалось мрачным.

— Она права, Томмазо, — промолвил он. — Как и ее бабушка, она всегда права… Ты уж лучше расскажи ей о Моруцци.

— Зачем? — огрызнулся Томмазо. — Нечего ей проявлять нездоровое любопытство ко всяким преступникам. Только страшные сны будут сниться.

Антонио, раздраженный тем, что внимание всех переключилось с него на Марионетту, стукнул стаканом по столу.

— Да ради Бога, Марионетта, — заметил он, наливая себе добрую порцию бренди под неодобрительным взглядом отца, — их легко различить. Их всего трое.

— И еще отец, — вмешался Томмазо, не желающий уступать пальму первенства. — Не забывай про отца, про Альфонсо, так его зовут.

— Альфонсо… — Старик уставился в пространство, погрузившись в воспоминания. — Альфонсо Моруцци…

— Но сейчас он не показывается на людях, — пояснил сестре Антонио снисходительным тоном. — Ушел на покой. Делом руководят сыновья — А, Б и К.

— Что это значит? — удивилась девушка.

— То, что я сказал. А, Б и К — это их имена. А — Аттилио. Он сейчас большой босс, держится в стороне. Потом Б — Барти, он у них средний, гадостный мужик, как ни посмотри. Нос у него сломан. И еще Кармело — К, тот самый, кого называют Пиратом, он с повязкой на глазу.

— И чем они занимаются?

— Хватит, Антонио! — Голос Томмазо звучал резко. — Она всего лишь девчонка.

Звякнул колокольчик, и в кафе вошла подружка Марионетты Сильвия, все еще одетая в форму билетерши кинотеатра.

— Чао всем! — поздоровалась она. — Ты готова, Нетта?

Девушка сбегала за пальто и, секунду поколебавшись, вынула фиалки из импровизированной вазы, слегка встряхнула их и приколола к пальто. Затем решительно вышла в зал. Брат на мгновение задержал взгляд на поникших цветах, потом посмотрел на сестру. Он улыбнулся, отдав должное ее упрямству, и промолчал.

— Спокойной ночи, папа! Спокойной ночи, Тони! Спокойной ночи, дедушка! — И Марионетта исчезла, радуясь возможности наконец покинуть душное помещение. Она так торопилась, что не заметила, что дед не ответил. Он сидел, уставившись в пространство и погрузившись в воспоминания. Прекрасная Джульетта, Альфонсо Моруцци…

И еще одного не заметила Марионетта в спешке — высокой фигуры, пересекавшей улицу от клуба «Трипл X». Перейдя проезжую часть, мужчина вошел в кафе «Империал». Единственной свидетельницей была кошка Белла, сидевшая на приступочке и сверкавшая желтыми глазами. Только она слышала испуганный вздох мужчин в кафе и только она видела, как рука в черной перчатке повернула табличку с надписью «Открыто» обратной стороной, где значилось «Закрыто», и как человек с черной повязкой на глазу вошел в кафе к семье Перетти.

Держась за руки, Марионетта и Сильвия не спеша шли домой в квартал Сент-Джеймс недалеко от Брюер-стрит. Ни та, ни другая не спешили в тесные квартиры с затхлым запахом, который всегда чувствуется в маленьких перенаселенных помещениях. Никогда не было места, чтобы пригласить друзей или посидеть попозже и поболтать. В гостиной постоянно находились то сестра, то брат, еще не улегшиеся спать, то раздраженные родители. Подружки могли побыть вдвоем, лишь когда поздно возвращались домой по темным улицам Сохо. Они шли, крепко держась друг за друга, и таращили глаза на признаки совсем другой, более интересной жизни вокруг них.

И все же, несмотря на ночную преступность и постоянное ощущение опасности, девушки никогда не променяли бы Сохо на другой район города. Это волшебное переплетение узеньких улочек казалось им лучшим местом на земле, спрятавшимся между магазинами Риджент-стрит, с севера и юга ограниченным шумной Оксфорд-стрит и театрами Шафтсбери-авеню. Девушки любили все достопримечательности и запахи Сохо, начиная с огромных кубов льда, тающих на мостовых рано утром, до последнего забулдыги, выброшенного на улицу из кабака после закрытия. Им нравился запах