«Ангельская» работёнка - [17]

— Два двойных «Джека Дэниелса», пожалуйста, и чисто на заметку: в настоящее время я нахожусь в процессе развода.

Девушка поставила два стакана на стойку и стала наполнять их через мерку из почти пустой бутылки.

— Дай угадаю: она тебя не понимала?

— Не, скорее, я ее не понимал. Что ж, как говорится, ке сэра сэра[27]. И чисто на заметку: я выступаю здесь не от своего имени.

— Ага, попался, крылатый посланец! Тогда расскажи мне о своем друге.

Она бросила опустевшую бутылку «Джека Дэниелса» в ведро под стойкой бара и принялась открывать следующую.

— Ну… у него сногсшибательное чувство юмора.

— Ой, спасибо, но сразу нет.

— В смысле?

— Ты начал с чувства юмора? — в ее голосе прорезалось раздражение. — Проще было бы сказать, что бедненького паренька избили кривой палкой и ему осталось жить полгода. «Чувство юмора»? Черт возьми, я даже не ожидала, что будет настолько беспомощная херня.

— Ты приперла меня к стенке. Я запаниковал. Чего ты ожидала?

— Ожидала чего-нибудь настоящего. Когда не знаешь, что сказать, почему бы не начать с правды?

— Окей. Он мой лучший друг.

— Почему?

— Потому что, несмотря на скверный характер, он самый честный и порядочный человек, которого я знаю. Он искренне верит в добро и зло и пытается сделать мир лучше, даже когда ведет себя как ёбнутый вахлак.

Девушка закончила разливать алкоголь и поставила бутылку на стойку. На секунду задержав взгляд на Гринго, она ткнула в него пальцем.

— Видишь, вот это и было… по-настоящему. В следующий раз начинай именно так. В любом случае я уверена, что твой приятель — отличная добыча, но сейчас я, к сожалению, не на охоте.

— Серьезно? Ты совершаешь большую ошибку.

— Милый, это далеко не самая большая ошибка в моей жизни.

Гринго вынул бумажник, извлек десятифунтовую банкноту и положил ее возле выпивки.

— А я упоминал, что у него сегодня день рождения?

— Черт, ну это же меняет дело! Дай только закрыть бар, и я немедленно подойду. Так, стой… — Она огляделась с притворным удивлением. — Оказывается, мы не в баре с приватными танцами.

— Господи, милая! Только не обижайся, но ты именно то, что мы, ирландцы, называем «тяжелым случаем».

— Милый, я то, что все называют «тяжелым случаем». — Она улыбнулась, когда Гринго отмахнулся от сдачи. — Передай другу, что я сказала: «С днем рождения!»

— Он очень застенчивый, но в следующий раз я заставлю его подойти к бару, и ты сможешь поздравить сама.

— Застенчивый? А мы точно говорим о том здоровяке в углу?

Гринго повернулся, чтобы проследить за ее взглядом. Банни сидел на месте, но трое парней с соседнего столика теперь стояли вокруг него, угрожающе нависая.

— Похоже, он завел себе новых друзей.

— Да блин!

Гринго успел сделать всего два шага обратно к столу, когда толстяк треснул Банни по затылку пустой пивной бутылкой, после чего весь ад вырвался наружу…

Глава восьмая

— Акх-х-х-х-х-х-х…

Шелест открываемых жалюзи порвал саму ткань души Банни Макгэрри, а последовавший за ним поток солнечного света чуть не выжег ему глаза.

— На-хер-хоссподи-ты-сволочь-хгарр…

— Я тоже рад тебя видеть, боксер-алкоголик. Поднимайся. Вставай и пой.

Заставив себя приоткрыть один глаз, Банни разглядел Гринго, небрежно прислонившегося к подоконнику.

— А вот и он! Давай, подъем.

— Иди ты на хер. Сегодня суббота. У меня выходной.

— Уже нет. Нас вызвали.

— Бля, какого хрена…

Банни натянул подушку на голову в отчаянной попытке отгородиться от всего мира.

— Это только предположение, но, когда ночью ты вернулся домой, ты случайно не присел на свой запас спиртного «на всякий случай»?

Банни слегка приподнял подушку.

— Я?.. Возможно. Помнишь ту бутылку португальской дряни, которую я выиграл в конторской лотерее?

— Той самой дряни? — изумился Гринго. — Это же приз в виде шутки, если ты вдруг забыл.

— Что-то мне с нее не смешно.

Ощущение во рту Банни было такое, будто в него кто-то наблевал. Оставалось надеяться, что это был он сам.

Воспоминания возвращались к нему смутными, отрывочными образами. Он пил дома в одиночестве и в очередной раз смотрел кассету с фильмом «На несколько долларов больше». Золотая классика. Он решил, что если уж она не сможет его отвлечь, то не сможет ничто. Оказалось, что действительно ничто. Поэтому он попытался напиться и забыться.

— Совсем плохо, да?

— Ты о чем? О прошлой ночи? Ну, как тебе сказать, амиго? Были и положительные стороны. Например, ты радикально пересмотрел свое отношение к джазу. А еще ты встретил женщину своей мечты — в смысле, я встретил, но от твоего имени! Ты ее увидел, и я уже хотел вас познакомить после откровенно блестящей подготовительной работы, как вдруг…

— Бляха-муха!

— Ага. Но если тебя это утешит, ты железно выиграл бой.

— Они первые напали! — простонал Банни в подушку.

— Не спорю. Полагаю, будет справедливым отметить, что все трое в некотором смысле получили ценный жизненный урок.

— О господи!

— Взгляни на это с другой стороны, — продолжил Гринго. — Может, она из тех, кто ценит пьяное насилие?

— Не надо…

— Правда, в тот момент она высказала несколько нелестных замечаний в твой адрес, но, возможно, это была любовная игра?

— Ненавижу тебя.

— Не сомневаюсь. Поэтому вылезай уже, к черту, из постели. У нас собрание в конторе примерно через сорок пять минут.