Ангел в сетях порока - [4]

Я танцевала с Гарри, который был очень мин со мной.

Неожиданно он спросил:

— Вы что, боитесь?

В его словах не было и тени той иронии, с которой обычно ко мне обращались тетушка Дороти и другие, точно я комнатная собачка или несмышленое дитя.

Интересно, почему дебютантки производят подобное впечатление?

— Да, пожалуй, боюсь, — призналась я.

— Ничего, — утешил он, — через день-другой вы привыкнете к этой жизни, и она не будет вам казаться такой загадочной и сложной.

Я поблагодарила его за добрые слова, а он покачал головой:

— Пустяки! Мне ужасно жаль видеть вас брошенной на съедение этой толпе!

Я не стала спрашивать, что он имеет в виду, но почувствовала, что в его словах заключалось нечто не слишком лестное для тетушки Дороти.

Мы танцевали тур за туром, останавливаясь лишь тогда, когда кому-то было необходимо переговорить с Гарри. Дамы глядели на меня с величайшим изумлением. Одна сказала:

— Господи помилуй, Гарри, кто это рядом с тобой?

— Позвольте представить племянницу Дороти, — ответил он.

— Ох! — вздохнула она не то с облегчением, не то с некоторым разочарованием, словно предполагала что-то совсем иное.

Но меня мало заботили незнакомые дамы, все мое внимание было сосредоточено на Гарри. Он рассказывал мне про Лондон и про множество вещей, которыми я смогу насладиться в этом городе.

Наконец я отважилась и задала ему вопрос:

— А чем вы занимаетесь?

— В данный момент ничем, — признался он, — поскольку отец мой не так давно умер, и я унаследовал полностью обустроенное поместье.

Оркестр смолк, и нам ничего не оставалось, как вернуться к столу. Мне показалось, будто тетушка Дороти вовсе не рада нас видеть. Она сказала довольно-таки едким тоном:

— Теперь мне хотелось бы потанцевать с вами, Гарри, или вы предпочитаете общество малых деток?

Он встал и, не сказав ни единого слова, направился к соседнему столику, за которым сидели, очевидно, его приятели; между ними завязалась оживленная беседа.

Тетушка Дороти с негодованием посмотрела ему вслед и нервно забарабанила по столу пальцами — было видно, что она с трудом сдерживает клокотавшую в ней злость.

Примерно в половине первого, когда я буквально валилась с ног от усталости после такого тяжелого дня (одна переправа на пароме чего стоила!), присутствующие засуетились, и я, облегченно вздохнув, решила, что мы разъезжаемся по домам.

Но не тут-то было!

Общество отправилось в забавный маленький ночной клуб, где при входе мы записались под вымышленными именами, что-то вроде «мисс Браун», «Джонс» или «Смит».

Все это выглядело довольно глупо, так как привратник точно знал, кто такая, к примеру, тетушка Дороти, и называл ее «миледи», хоть она записала в книжке «миссис Смит»!

Мы спустились вниз по длинному ряду ступеней и оказались в небольшой комнатке с очень низким потолком. В центре толпились люди, исполнявшие какой-то дикий танец под оглушающие звуки пианино и барабана.

Многих из танцующих мы видели раньше в «Эмбасси», и сейчас они нам махали и что-то кричали.

Когда мы уселись за столик, подскочил официант и спросил:

— Что будем пить?

Кто-то заказал шампанское, и его подали в большом стеклянном кувшине — из опасения оказаться застигнутыми врасплох полицией[6].

Я не увидела тут ничего забавного, впрочем, может быть, причиной тому была моя усталость. Несколько посетителей вели себя особенно шумно, швыряясь подносами официантов. Женщины после неистовых плясок имели ужасный вид: волосы растрепаны, лица красные.

Мне это показалось особенно смешным, потому что в «Эмбасси» они держались строго и даже чопорно.

Пока мы сидели за столиком, к тетушке Дороти подошел довольно пожилой мужчина и попросил, чтобы его мне представили.

Все захохотали, и кто-то сказал:

— Хьюго, вы неисправимы!

Тетушка представила нас, назвав незнакомца лордом. Его имени я не разобрала в шуме голосов. Женщина напротив меня сказала:

— Не связывайтесь с ним, Максина! Он чудовищно испорченный… правда, Хьюго?

Тогда кто-то из мужчин сказал, обращаясь к моей vis-a-vis:

— Уж вам-то как никому должно быть это известно, Ада.

В ответ дама состроила ему гримаску и ничуть не обиделась.

Лорд Хьюго — так, по-моему, его звали — обратился ко мне:

— Пойдемте потанцуем?

Я не решилась отказаться и поднялась, чувствуя немалое смущение, поскольку все захохотали и стали выкрикивать что-то.

Он, наверно, был очень красив в молодости, теперь же выглядит весьма потасканным. Кроме того, мне ужасно не понравилось, что он держал меня чересчур крепко, я просто еле дышала.

— Я нахожу вас очаровательной, — наклонившись, заметил он.

Я не нашла что сказать, кроме «спасибо», и он продолжал:

— Вы позволите мне иногда видеться с вами и окажете хоть какое-то снисхождение?

Я очень вежливо объяснила, что не могу ничего обещать, пока не узнаю о намеченных для меня тетушкой Дороти планах.

— О, тогда все в порядке, — заявил лорд Хьюго. — Я сам поговорю с Долли. Разрешите мне показать вам самые восхитительные места в Лондоне. А после этого, может быть, вы будете полюбезнее со мной?

Я сказала, что всегда и со всеми одинаково любезна, зачем же для него делать исключение?

Он усмехнулся, потом прижал меня еще крепче.