Ангел в аду - [2]

– О Боже! Этот урок по импровизации был полнейшим кошмаром! – Фрэнки стояла голая в центре раздевалки, вся раскрасневшаяся после душа.

Джина внимательно рассматривала ее. Стройные длинные ноги, тонкая талия, большая упругая грудь и прекрасная длинная шея. В ее плавных, грациозных движениях было что-то кошачье. Джина, никогда до этого не видевшая обнаженного тела, сейчас пристально смотрела на Фрэнки. В квартире, где она жила вместе с матерью, и в местной католической школе для девочек, нагота считалась грехом. Джина стала торопливо натягивать трусики и лифчик.

Фрэнки, тем временем, все еще обнаженная, с сигаретой «Лаки Страйк», кружила по комнате, развлекая присутствующих своими впечатлениями о преподавателях.

– Ну и зануда же этот Тео. Этому парню нужна хорошая встряска. Но, к сожалению, девочки, мы его не интересуем.

– Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать? – удивленно поинтересовалась Бетина.

– А ты не знаешь? Тео – гомик. И я совсем не уверена, что этот голубой счастлив. Ну, теперь ты уловила?

Оглядев вопросительные лица девушек, Фрэнки поняла, что никто из них понятия не имеет, о чем идет речь.

– О'кей. Объясняю на пальцах. Теодор Холмс – многоуважаемый директор самой выдающейся академии драматического искусства Англии – ГОМОСЕКСУАЛИСТ. Другими словами, он предпочитает спать с мужчинами. Вот вам, мои невинные ягнятки, первые грязные сведения о нашей школе. И не пытайтесь соблазнять его своими женскими прелестями – с ним это не пройдет.

Джине ужасно не хотелось возвращаться домой, к матери, в их маленькую тесную квартирку. Поэтому она с удовольствием приняла предложение Фрэнки сходить куда-нибудь выпить кофе.

– И я с вами, – тут же сказала Бетина.

Не прошли они и нескольких метров, как Джина заметила на другой улице маленькое кафе.

– Мне один капуччино и побольше шоколада, а вам?

– Мне, пожалуй, то же самое.

– И мне тоже, – согласилась Джина.

– Замечательно. Три капуччино, пожалуйста, с двойной порцией – шоколада.

Фрэнки закурила.

– Интересно, каким ветром вас занесло на этот курс? По-моему у вас совершенно не артистический вид.

– Я просто хочу быть актрисой, – ответила Джина.

Фрэнки ухмыльнулась:

– Не думаю, что это достаточно веская причина. Вот я – другое дело. Единственная дочь знаменитого актера Англии, который навсегда оставил сцену и продал свою душу Голливуду. Теперь мой черед продолжить семейное дело. Мой отец – Даниель Дюваль, слышали о таком?

– Слышали о таком? – Бетина подскочила на стуле, чуть не опрокинув свой кофе. – Ведь он мой любимый актер, я каждый его фильм смотрела по пять раз. Влюбилась в него в шесть лет и мечтала выйти за него замуж. Он не собирается в ближайшее время тебя навестить?

– Бетина, выбрось из головы эту идею выйти за него замуж. Он уже трижды был женат, не считая моей матери. И к тому же, «тетушек» у меня больше, чем у тебя волос на голове. Я никогда не видела его, даже когда мы жили с ним вместе, а теперь, когда он так знаменит и занят, я не думаю, что он прилетит сюда специально для того, чтобы пригласить меня на обед. Но, если в следующем году мне удастся с ним встретиться, я буду очень счастлива, – Фрэнки закурила очередную сигарету.

– Так, – заключила она, – значит, вы не курите, малышки? Нет? А я дымлю с двенадцати лет, с тех пор, как стащила в магазине коробку со старушкой Синди. Кстати, мы до сих пор не выяснили, что здесь делает мисс Лонгпот или как вас там?

– Вообще-то, Лонгдейл, – дружелюбно ответила Бетина. – Я думаю, что это заманчивее, чем работа секретаршей в каком-нибудь офисе, и решила попробовать, почему бы и нет. Мои родители уверены, что у меня это скоро пройдет, я найду себе подходящего парня, и мы поженимся. Но я не думаю, что кто-нибудь клюнет на меня. В этом году я была самой очаровательной страшилой среди абитуриенток, – Бетина улыбнулась и посмотрела на часы. – Я, пожалуй, пойду, а то Джерри начнет звонить моим родителям и говорить, что я попала в руки мошенников и бродяг.

– А кто такой Джерри? – спросила Фрэнки.

– Это мой брат, наследник титула и родового гнезда в Йоркшире, непроходимый тупица. Он работает в коммерческом банке и оберегает свою младшую сестричку от разных бед. Я живу у него на квартире в Найтсбридж. Кто-нибудь едет в мою сторону?

– Нет, я живу в ужасно огромном старом доме. Мой отец купил его пару лет назад. Не совсем уютное местечко, но с прекрасным видом на Темзу. Ты со мной, Джина?

Джина чувствовала себя не в своей тарелке. На Найтсбридж она была всего один раз, давно, в детстве, когда они с матерью поехали на автобусе посмотреть на великолепно украшенную рождественскую елку. А Темза… Ей вспомнился мрачный, узкий канал около дома и узкие улочки.

– Нет, спасибо, Фрэнки, мне в другую сторону.

– Ну что ж, развлечемся по дороге, – Фрэнки извлекла пятифунтовую банкноту и расплатилась за всех.

Девушки вышли на улицу, и Фрэнки поймала такси.

– Встретимся завтра. Хочу сегодня как следует выспаться, – машина увезла ее.

– Пошли, Джина, я провожу тебя до метро. Ну, как тебе понравилась наша американская кузина?

– Ничего, но мне кажется, немного со странностями.

– Это точно! – у входа в метро Бетина улыбнулась. – Спокойной ночи, Джина, до завтра.