Ангел Украины - [51]

Второе. По теории, убеждения должны подтверждаться доказательствами во время парламентских слушаний, на практике решения никоим образом не зависят от дебатов, они принимаются лидерами партий кулуарно и только в угоду своим узкокорыстным интересам.

Третье. По теории, народные представители должны заботится о благе народа, реально они пекутся только о своем достатке, ну, как максимум, своих друзей по партии.

Четвертое. По теории, депутаты должны быть лучшими представителями народа, на практике — это наиболее честолюбивые, беспринципные и наглые граждане.

Пятое. По теории, избиратель отдает свой голос за кандидата потому, что знает его и доверяет ему, но на деле он почти всегда своего кандидата не знает, тем более, как сейчас у нас, при голосовании по партийным спискам.

Шестое. По теории, делами в парламенте должны руководить опытный разум и бескорыстная воля, а на практике главной решающей силой есть эгоизм, краснобайство, хамство и стяжательство.

Седьмое. По теории, основа работы народных избранников лежит в плоскости…

Что хотел сказать лектор «в седьмых», слушатели уже не узнают никогда. Вернулся сорвавшийся с места студент и, безапелляционно прервав преподавателя, сухо с порога отчеканил:

— Вас срочно вызывают к проректору по учебной работе!

— Да, да, конечно, — суетно скомкал конец фразы лектор, собрал со стола свои бумаги в папку и больше не глядя ни на кого, не попрощавшись, покинул аудиторию.

Я все это уже наблюдал со стороны. При появлении запыхавшегося усердного отличника покинул тело преподавателя автоматически, сразу же поняв, что представление пора заканчивать. Да и так, судя по реакции студенческой братии, получилось совсем неплохо.

Аудитория гудела, как растревоженный улей. Обмен мнениями шел в порядке горячей дискуссии по нарастающей. Как бы банальным мордобоем дело не закончилось. Учились-то на потоке представители разных регионов, и, как следствие, политические взгляды у студентов, естественно, не совпадали. Да уж, нетривиальное событие произошло у вас, ребятки, на лекции по политологии. Берегите записи! Хвастайтесь! Многие вам позавидуют.

Служу Отечеству

— Все. Восстановился, расслабился. Пора заниматься делом. Надо отрабатывать сектора! По порядку! За работу! Труба зовет! — такими словами я подхлестнул себя и буквально вышвырнул из аудитории Киево-Могилянской академии, потому что подмывало развить многообещающую ситуацию, а это уже грозило перейти в обычное ребячество со всеми вытекающими последствиями.

— Эй, прапорщик! — зычный окрик, раздавшийся из остановившегося неподалеку от КПП УАЗика, адресовался, в том числе, и мне, поскольку я в данный момент находился в теле именно этого военнослужащего. Из машины вышли двое: майор и полковник. Майор выскочил пулей, а полковник (голос принадлежал ему) покинул машину неторопливо, с видом полноправного хозяина этого мира.

«Блин, это надо же так вляпаться! Полный алес! Никак новый командир полка объявился, и как не вовремя! Три минуты — и только б они меня и видели, до выхода из части осталось метров тридцать, не больше. Вот попандос!»

Сергей остановился и начал лихорадочно изобретать версию происходящих событий, поскольку ящик с тушенкой, который он нес на плече, спрятать уже не представлялось возможным. Слабая надежда была на приближавшегося вместе с полковником майора Зубкова.

«Столько лет вместе, прошли и огонь, и воду, и медные трубы — может, прикроет. Хотя новый командир вон объявился… Как знать… Захочет ли Зубок рисковать своей шкурой…»

— А этот героический служака, я так понимаю, — полковник, обращаясь к майору, безошибочно идентифицировал несуна, — наш начальник продовольственной службы?

— Так точно. Старший прапорщик Загоруйко! — доложил майор Зубков и, пользуясь тем, что полковник смотрел на Сергея, скорчил сослуживцу страшную рожу. Дескать, влип, дурилка! Как же ты так? Давай, рожай что-нибудь! Придумывай! Выпутывайся!

— Понятно. Кому, как не главному над продуктами, с тяжелой картонкой по части ходить! А что в ящике, товарищ старший прапорщик Загоруйко? — усмехнулся полковник. — Сгущенное молоко?

— Никак нет, товарищ полковник, — отчеканил Сергей, вытягиваясь по стойке смирно. Ящик давил на плечо и мешал. — Говяжья тушенка!

— А скажите мне, Загоруйко, — полковник ехидно посмотрел на моментально под его взглядом сменившем мимику майора. — Что Вы делаете с ящиком тушенки в тридцати шагах от проходной, да еще и направляясь непосредственно к ней? Уж не вынести ли консервы за пределы нашей доблестной части собираетесь? Да поставьте ящик, прапорщик. Тяжело, небось?

— Никак нет, товарищ полковник!

— Что никак нет? — не понял новый командир полка. — Не тяжело? Или вынести не пытаетесь?

— Никак нет, тяжело! — Сергей поставил ящик на асфальт и снова выкатил вперед грудь, лихорадочно соображая: «Что же придумать? Нес тушенку для раздачи сухого пайка? Кому? Караулу на КП? Бред! Нет. Их там трое, а говядины ящик. Не подходит. Хотел обменять на что-то нужное для части? Что? Например? Шторы в столовую? Для улучшения интерьера. Бензин для сверхнужд кухни? Дескать, горючки по утвержденному лимиту маловато. Другую провизию? Конфеты для отличившихся солдат к празднику Военно-Воздушных Сил? Все это очень слабо, не поверит!»