Ангел Украины - [23]

— Это не ошибка и не крамола, добрый… — допрашиваемый украдкой посмотрел на начальника райотдела, — гражданин начальник, — вновь исправился он. — А еще правда состоит в том, что у тебя раскалывается продутая всеми палаточными сквозняками-ветрами голова и терзает твой мозг данное тебе Высоким Лицом задание. Но ты не расстраивайся. Голова сейчас у тебя пройдет, а что же касается обители зла, то…

— Погоди, Ганорский, — словно защищаясь, поднял руки перед собой главный милиционер. Он почувствовал, как боль, терзающая его мозг весь день, отступает, словно стекает в некую точку и оттуда испаряется, уходя в окружающее пространство. — Постой! Помолчи!

— Хорошо, гражданин начальник, — прервал себя Игорь.

В кабинете наступила тишина. Министр прислушивался к новым ощущениям — голова не болела! Абсолютно! Он снял очки и покрутил ею во все стороны: вначале медленно, осторожно, затем быстро и резко, до хруста в шейных позвонках. Боли не было! Перевел взгляд с улыбающегося задержанного на ничего не выражающее лицо хозяина кабинета:

— Слушай, полковник, давай-ка ты бумаги необходимые к осмотру приготовь. Раскрываемость, отчеты, планы там, и все такое. Я здесь пока сам поработаю, — и указал ему на дверь.

— Понял. Сделаем все в лучшем виде! — подчиненный рванул к двери так, словно за ней раздавали генеральские звезды.

— Побежал поляну накрывать, — едва слышно пробурчал себе под нос министр и наградил закрывающуюся дверь ненавистным взглядом. Обернулся к Ганорскому:

— Хватит ходить вокруг да около! — собрался главный милиционер. — Будем говорить по сути. Тебе известен байкер под именем Щедрый Скунс?

— Конечно, — не стал отрицать Ганорский. — Эта заблудшая душа нуждается в помощи…

— Почему ты так решил?

— Он отягощен бременем материальным, дарованным ему отцом, — с готовностью начал объяснять Игорь. — Плохо, что избыток внимания и всевозможных благ к нему пришел внезапно, да еще в период формирования его как личности. Поэтому ему крайне тяжело избегать соблазнов. Но он прислушивается к моему видению жизни и старается измениться в лучшую сторону.

— Кем ему дарованы материальные блага? — теряя всякую надежду на мирный исход дела, потухшим голосом переспросил главный милиционер. Ему было по-человечески жаль этого чудного юного целителя.

— Отцом.

— А ты знаешь, кто у него отец? — министр устало, по привычке помассировал виски. Вспомнив, что голова уже не болит, убрал руку.

— Начальник, — пожал плечами Ганорский, немного подумав, добавил. — Большой начальник.

— Неправильно. Он самый большой начальник в этой стране, — поправил главный милиционер. — Разницу улавливаешь?

— Нет, — искренне ответил Игорь. — Начальники, подчиненные. Маленькие, средние, большие, огромные… Все люди, в чем же разница?

— Ты, правда, так думаешь?

— Конечно. Богатые люди отличаются от бедных только наличием денег. Власть имущие от простых людей, тех, которые не влияют на ситуацию, только наличием власти. А в остальном они такие же. Больные и здоровые. Плохие и хорошие. Добрые и злые. Щедрые и жадные. И все, без ограничений, должны стремиться стать чище, светлей, духовней! — с готовностью объяснил свою позицию Ганорский.

— Не удивительно, что твои словеса воспринимаются на «ура!» — печально проговорил главный милиционер, осознавая, что чувство долга побеждает симпатию к этому чудаковатому парню. Он уже принял решение, и оно было не в пользу задержанного. Теперь он просто тянул время. — О чем ты говорил с байкерами?

— Они попросили высказать мое мнение о государственной власти в этой стране. Я с радостью им все рассказал.

— М-да. Там каждый второй… «светильники зажег», — процитировал сквозь зубы министр и демонстративно перебрал на столе бумаги с рукописными текстами.

— Гражданин начальник, все эти неприятности из-за моего знакомства с Щедрым Скунсом? Да? — правильно предположил Ганорский.

— В некой мере, да, и болтать надо тебе меньше, — уклончиво ответил министр. — Тем более с незнакомыми людьми.

— Но ведь я не сделал ничего противоправного. Просто поговорил с ним несколько раз. Для его же блага. Кое-что объяснил. Ведь нельзя же чувствовать себя на земле сыном Бога, а вести себя так, как будто сын Сатаны. Он высказал величайший интерес к моим суждениям, принял их весьма радушно, с пониманием и обещал пересмотреть свой образ жизни.

— Так прямо и сказал? — криво усмехнулся главный милиционер, подумал: «Паршиво! Хана парню. Еще б, морочить такими разговорами голову сыну Первого Лидера. А ушей там вокруг… Доложили по цепочке сразу же… Какому, вообще, отцу такие разговоры понравятся? Тем более нашему Верховному Руководителю? Эх, Ганорский, Ганорский! С какой планеты ты к нам свалился? Святая простота! Пора сворачиваться. Ничего здесь поделать нельзя. А жаль».

Не слушая больше задержанного, который пытался рассказать о пути спасения человеческих душ применительно к государству Украина, нажал кнопку вызова. Дверь без стука распахнулась.

— Разрешите доложить, товарищ министр! — на пороге стоял полковник. Лицо его лучезарно светилось. — Все бумаги к осмотру готовы! Можно приступать к проверке!

— Мы тут, — главный милиционер недовольно и в тоже время рассеянно, словно ища помощи, посмотрел на подчиненного, — как бы еще не совсем с Ганорским закончили…