— Твоё желание — полдела. У нас строгий отбор. — Продолжил офицер. — Не очень сложный, но специфичный. Вот, к примеру, ты — молодой боец, для тебя любой офицер — это царь и бог. То, что ты сумел перестроиться и доложить, это уже плюс. Что среагировал на предложение с юмором — тоже и так далее. Самое невинное задание может оказаться проверкой, поэтому, будь внимателен.
Значит, договорились. — Он встал и протянул руку — Зовут меня Василь Кириллович. Прозвище в части скажут. Завтра тебя вызовут. Ну и, естественно, никому, ничего. Бывай, Алексей Бессонов.
Новая служба началась с испытаний. Тряской. Его и бойца из соседнего взвода погрузили в кузов бортового Урала и повезли.
Ехали долго. Сержант разговорчивостью не страдал. Он сдвинул берет на глаза и задремал, не обращая внимания на дикие рывки и подпрыгивания.
Водитель гнал, как на ралли. Пока шли по трассе, было терпимо, но когда дорога стала похожа на стиральную доску, а водила почти не сбросил скорость, стало тяжко.
Но, добрались. Военный городок оказался небольшим. Три казармы, учебный корпус, штаб, полоса препятствий, парашютная вышка.
И всё это в окружении вековых сосен. На этом сходство с учебкой и лагерем закончилось.
Сержант привёл их в казарму и, показав две койки, буркнул. — Спать здесь будете. Рундуки сдать в каптёрку, дальше по распорядку.
И ушёл. Настроенный на пристальное внимание старослужащих, Леха удивился тому, что никто их не встретил.
Только из каптёрки появился толстенький солдатик и, отобрав мешки и «парадку», выдал застиранную п/ш.
— Устраивайтесь, бойцы. — Он весело подмигнул. — Не дрейфь, босота, не съедят.
Действительно не съели. Лёгкую издёвку считать за дедовщину смешно. Каждый занимался своим делом и к новичкам не лез. Они попали в спецнабор одного года, из стариков были только замкомвзвода.
Отбор начался с кросса. Их, команду тридцать пять новобранцев, гнали три сержанта. Темп они взяли такой, что даже сами, как заметил Алексей, к концу задохнулись. Бессонов, имевший первый разряд по пятиборью, пробежал нормально, вперёд не лез, но и не отставал, держался в середине. Однако после кросса пошло издевательство над организмом.
Остановив их в распаханном поле, сержант отдал приказ — По–пластунски, вперёд.
После десяти метров беречь форму стало бессмысленно.
Преодолев вспаханный участок, рванули. Сержанты уже не подгоняли, а просто бежали рядом.
«Отрезок пять километров, — как понял Алексей. — Гоняют кругами».
Снова пахота и снова ползком. Он насчитал пять кругов, команда растягивалась всё больше и больше. Отставших не ждали. Наконец, пытка кончилась. Резкая команда — в одну шеренгу становись. Перекличка.
— Иванов, Петров, Сидоров. — Отозвалось семнадцать. Отставших списали в тот же день.
«Сурово» — Усмехнулся Леха. Ему это испытание далось не сказать, что просто, но не на пределе. Однако следующий день принёс совсем другие тревоги. Началось всё обыденно. Их вывели на полигон и приказали пройти по широкой доске строевым шагом, инструктор засёк время. Недоумевая, Алексей промаршировал, как и все. Но, когда поступил приказ забраться на пятиметровую лестницу, где была установлена такая же доска, и промаршировать по ней, в животе стало пусто.
Кажущаяся невысокой конструкция, сверху смотрелась пятиэтажкой. Шаг, которым испытуемые проходили по доске, назвать строевым мог только отъявленный льстец. Один из курсантов просто лёг на доску, и снимать его пришлось сержантам.
«Не дождётесь. — Алексей выдохнул и, когда подошла его очередь, резко скомандовал себе. — Доска на земле, вперёд.
И, почти не глядя, удерживая срез краем глаза, прошагал, казалось, даже быстрее, чем на земле».
Инструктор крякнул и занёс время в журнал.
«Отходить» Леха начал позднее. Загнанный вглубь страх вышел наружу, когда возвращались с полигона. Ноги задрожали, бросило в пот. Однако никто не заметил.
На доске отсеялось двое. К концу недели из двадцати осталось трое. Утром, их вызвал командир роты, уже знакомый Василий Кириллович. По кличке «Груздь», как выяснилось, фамилия Грибов.
— Справляешься? Я знал, что ты пройдёшь. — Он пригласил сесть.
Теперь, взамен мешковатого кителя, на нём был выцветший комбинезон цвета хаки с множеством карманов и берет, заломленный на ухо.
— Поздравляю. Молодец. Показатели хорошие, но это только начало, расслабляться не советую. Готовим мы, как ты, наверное, понял, диверсантов — разведчиков, причём именно в таком порядке. А так же снайперов. — Он прошёлся по кабинету, однако старый паркет даже не скрипнул. Помолчав, добавил. — На занятиях тебе объяснят, что это, и с чем едят. Рота у вас пока учебная, но все инструкторы воевали и могут научить не только книжным знаниям. Старайся вникать. Всё на занятиях не освоишь, курс громадный.
— Вопросы? — он поднялся. — Тогда вперёд.
Занятия, тренировки, снова занятия и бег, бег, бег. Как будто из них готовили в первую очередь марафонцев. И всё же молодой организм восстанавливался быстро. Появились приятели. Особенно Алексей сошёлся с рыжим пареньком, одним из тех, с кем он проходил испытания.
Вовка Сидоров — крепкий как боровик, смешливый, находчивый сибиряк, простоватый, но в то же время с лёгкой крестьянской хитрецой. Его сложно было увидеть сидящим. Живчик вечно с кем‑то спорил, загорался, быстро остывал, подначивал. Алексей же — спокойный и неторопливый, выглядел его полной противоположностью. Мог подолгу всматриваться на занятиях по маскировке в складки местности и, на все уговоры приятеля начать действовать, отвечать: — Успеется. Иногда они ссорились, но дольше часа Вовка не выдерживал и шёл мириться.
