Ангел Спартака - [10]

Вот Гай и пригодился. Он, бедняга, чуть ли с голоду из Рима уехал. В Капуе родичей отцовских искал, друзей — и тех, кто стихи любит, конечно. Найти толком не нашел, зато город узнал.

— Гляди, хозяйка! Сейчас Каст с каким-то Фламмой резаться станет. Каста я знаю, тот еще рубака, он ему задаст. На него все поставили!..

Я пожала плечами.

— Все по медяку и получат.

Медяки меня не интересовали. Хотела выиграть — выиграла. Не ради денег — себя проверить. А для этого на арену смотреть и не требуется. Грань между слабостью и силой: меня арена никогда не интересовала, а вот одноглазый много лет в гладиаторах проходил. Вот и грань! Если нам вместе быть, именно тут моя слабость в его силу переходит. А моя сила — в другом.

Аякс, как только узнал, что мы в Цирк Аппия пойдем, от радости даже подпрыгнул. Подпрыгнул, в землю подошвой ударил — и поклялся, что мы с ним обязательно кучу золотища с серебрищем выиграем. Если не кучу, то сестерциев сто — точно. Он, одноглазый, всю гладиаторскую публику знает, с народцем подробно переговорит...

Я не возражала, но заодно велела принести результаты игр за последние три года. Серебра не жалеть — достать. Пусть писарь в школе гладиаторской или в Цирке, если там свой есть, хоть всю ночь по табличкам стилосом черкает.

Писарь успел к вечеру. А ночь мы с Аяксом над табличками и просидели.

— Батиат! — Губы Гая коснулись уха. — Лентул Батиат, ты спрашивала. Он выходил, сейчас вернулся.

При этом губы упорно не желали отлипать.

— Каменное кресло в первом ряду? Толстый, лысый, в серой тоге?

— Он! Хозяин школы и...

— Не щекочись! Мух полно, еще и ты...

Ухо освободилось. Обиделся?

Мухой мечтал бы я стать, чтобы ты обратила вниманье!

Мухой, пчелой, комаром... Может, ослом пригожусь?

Неужели с ходу сочинил? Или перевод подходящий вспомнил?

— Ну что я говорил, хозяйка? Прикончил его Каст, с пятого удара прикончил!..

— Угу.

Хозяин мой, Тантал ему в консулы-коллеги, очень играть любил. Увлекался до одури, но не гладиаторами, а колесницами. Разница, конечно, есть, и немалая, но игра — всюду игра.

Для начала вычеркнули мы с Аяксом поединки с деревянным оружием. Не ставит никто всерьез на всяких пегниариев. Затем... Затем я хозяйскую науку вспомнила. Серебро счет любит, моя же мама все записи в доме вела. И мне самой кое-что хозяин рассказывал — хвастался, подлец.

Колесницы, как известно, придерживают. Не только ради того, чтобы проиграть — иногда и для того, чтобы выиграть. Не сегодня, чуть позже, когда публика в слабость поверит и на других ставить начнет.

Итак, колесницы придерживают. А гладиаторов?

Узнала я у Аякса моего, в каких случаях проигравшего на арене не убивают. Тех, что раненные тяжело были (не подделаешь, не оловянный сестерций), из списка выбросила. А кто остался? Остались же «отпущенные стоящими». С ними тоже морока: кто по воле публики, кто потому, что время вышло. Каждый боец разный, у каждого — своя ступенька в школе, «палус», если по-гладиаторски, вроде как у легионеров, по опыту старшинство и по силе. Но и это не все. У одного пять побед, у другого — двадцать. Второй вроде сильнее...

Ну точно, как с колесницами!

… Зато первый моложе, причем лет на десять. И ран у него серьезных еще не было. А этот, допустим, «палус» высокий имеет, дерется долго, но все последние игры «стоит». Будет и дальше «стоять» — или выпустят лошадку? Вот и пригодился Аякс!

* * *

— Папия, Папия! Вон там, во втором ряду! Юлия Либертина, ее дом сразу за Форумом, я там позавчера был.

— Стихи ей поднес? Ну и как?

— Ну... Обещала плащ подарить. Потом, к зиме ближе. А между прочим, прическа у этой Либертины...

— Хозяйка, да погляди же ты! Сейчас андабаты драться станут, десяток на десяток!..

Андабаты — это кто? Нет, не объясняй, не надо.

Все равно смотреть не стану. Вот если бы андабатов этих да прямиком на первые ряды Цирка направить. И начать, конечно же, с ланисты Батиата!

А почему бы, собственно, и нет?!

Я наметила семь бойцов — из тех, кто долго «стоял». Три раза проиграла, четыре — выиграла. Немного, конечно, не одна я такая умная. Но вот с Эномаем, который из «галлов», иначе вышло. Тут мы с Аяксом чуть не поругались. Шумел одноглазый, ручищами размахивал. Мол, да простит мне твой гений, но ты, хозяйка, в таких случаях слушаться должна, я на арене песок нюхал, пока ты еще под стол бегала!..

И — пятьсот сестерциев. Премудрость[3], Папия! Но главное... Нет, не знаю я еще главного. И понадобится ли мне это главное, тоже не знаю.

Значит, узнать надо!

* * *

— Папия, можно идти.

Нет, подождем. Зачем хозяйке в толпе пихаться?

Оглянулась. Встала.

— А что? Игры уже кончились? Аякс, ты говорил, что в школе Батиата пирушки случаются.

— Не пирушки, госпожа Папия, — серьезно поправил одноглазый. — У «волчиц» пирушки, а у нас — свободные трапезы.

Свободные? Аякс тяжело кивнул.

— Как есть свободные. Всех пускают, только угощение приноси. А главное — перед боем они, трапезы, случаются, так что назавтра половина ребят свободными станут. Только Харону асc заплатят.

Ясно. Интересно, когда ближайшая?

Антифон

После того когда я рассказала Учителю о том «главном», что мне все-таки удалось узнать (ох, лучше бы не узнавать никогда!), Он удивленно вздернул брови.