Ангел на снегу - [2]

2. Отвечай, с кем ты

Мыслительный орган болел, как будто им гвозди заколачивали. Причем долго и упорно. Глаза открыть удалось после недолгого спора с самим собой. Как выяснилось, сторона, настроенная против этого решения, была права. На неяркий свет мозги отозвались новым приступом боли. Против света удалось разглядеть только чью-то хайрастую голову. Голова была незнакомой. Окружающее пространство тоже никаких ассоциаций не вызывало. А должно было? Лежавший этого не знал, его куда больше волновало состояние черепа и его содержимого, а также откуда-то всплывший вопрос о том, что такого успело произойти в его жизни и вызвать имеющийся результат. Ответ не ловился. Ни событий дня предыдущего, ни более давних воспоминаний не было – как корова языком слизала. Постаравшись не впадать в панику раньше времени (что-то подсказывало, что есть вполне привычные причины для подобной потери памяти), герой попытался обратиться к заслонявшему свет явлению:

–Кто ты? – выдавил он, попутно поражаясь звукам собственного голоса. – И, если можно спросить, кто я?

–Меня можешь называть Валерием, – ответил собеседник. Тоже красивый голос, ничего не скажешь. – А второй вопрос нас не меньше интересует.

Герой присмотрелся к Валерию получше и увидел, что у того на голове повязка. Заметив сочувственный взгляд, Валера сообщил:

–Ножкой от стула засветили. Не смертельно. А вот как ты выжил, никто понять не может.

–Я сам в этом не уверен, – все, что удалось нарыть в памяти – только половую принадлежность. Даже имя упорно не хотело находиться. – Ни черта не помню. Меня тоже – по голове? Болит жутко.

–Тебя из той фиговины зафигачило, которая стопроцентный звездец, – возбужденно зашептал подползший поближе длинноволосый паренек в черной майке с рисунком и надписью. – Ты чем-то в этих гадов шарахнул, потом меня отпихнул, а сам не успел. Я посмотреть подошел, кто за меня жизни не пожалел, а ты живой, только в несознанке. Что, серьезно, ничего не помнишь? Даже как зовут?

Он со стоном уронил голову обратно на подушку. Неизвестно кто, неизвестно где, и уже успел отличиться в форме подвига! Что-то подсказывает, что такое бывает, но с ним-то зачем произошло? Или в своей прошлой жизни он успел заслужить чего-нибудь похуже?

–Ну, ничего, эйнджел даст, вспомнишь, – успокаивающе продолжил спасенный. Что-то в голове героя отозвалось.

–Как ты сказал? – снова приподнимаясь и временно плюя на голову в переносном смысле, переспросил он.

–Эйнджел даст, – с готовностью повторил патлатый. – А что такое?

–Да, кажется, зовут меня так – Эйнджел, – почти уверенно сказал герой. Голова медленно успокаивалась.

–Ангел, значит, – перевел товарищ, страшно гордый тем, что обязан жизнью ангелу. – Интересно, на самом деле?

–Вроде нет, – кто такие ангелы, он помнил. На него они похожи не были, во всяком случае, не ассоциировались. – А что, похоже?

–Крыльев не вижу, нимба тоже, – перечислил длинноволосый. Валерий временно переключился на соседнего пострадавшего. – А вот в лице что-то общее есть. Посмотри, – спасенный сделал приглашающий жест в сторону зеркала. Ангел встал (с помощью спасенного) и посмотрел. Собственное лицо узнать не удалось. Как будто раньше вообще не видел. Впрочем, на внешность было грех жаловаться, равно как и на отсутствие повреждений.

–Слушай, а тебя как называть? – обратился Ангел к стоявшему за его спиной парню.

–Слава меня зовут, – ответил тот с готовностью. – А как получилось, что ты так хорошо на русском разговариваешь? Раз имя английское?

Ангел задумался. Вопрос о языках висел где-то на неощутимой периферии сознания.

–Наверное, это кличка, – наконец сказал он. – А настоящего имени в упор не помню.

–Не расстраивайся, побудешь пока Ангелом. Ты ж у нас останешься?

–А куда мне идти? – Ангел отвел глаза от своего отражения. – Что-то мне не кажется, что меня ждали где-то еще…

Немного продвинувшись по пути нового самоопределения, Ангел перешел к окружающему пространству. Напоминало оно что-то, да так ничего и не напомнило. Прямоугольная комната, на полу которой разбросаны разнокалиберные матрасы. Большинство было занято народом. Слава, изображая добровольный и очень инициативный костыль, довел Ангела до двери. За которой обнаружился неширокий – недостаточно широкий для размещения спальных мест, если точнее, – коридорчик. Освещенный исключительно теми небольшими порциями света, что пробивались из примыкавших к нему комнат.

–Ты есть не хочешь? – поинтересовался Слава.

–Наверное, – вспомнить, что такое еда, удалось, хоть и не без труда.

–На кухне что-то было, – деятельный костыль подтолкнул спасителя в сторону одной из открытых дверей. Оттуда несло сложной какофонией запахов. Один из источников был определен сразу – возле открытой форточки курил мужчина в черной куртке.

–Владимир Петрович, вас же просили на площадку выходить, – Слава говорил так, словно еле-еле набрался для этого смелости.

–Когда Валера сам прекратит смолить в коридоре, тогда пусть и просит, – Петрович затушил сигарету об раму и выбросил в форточку. – Это и есть наш сегодняшний герой?

–А что мне делать – приходится верить, – Ангел вздохнул. – Интересно, а героев кормят или считается, что мы святым духом питаемся?