Ангел мщения - [2]

Да, она всегда была серьезной девочкой. И достаточно умной, чтобы понять: ее никогда не полюбит красивый парень. Тот, о котором она втайне мечтала. И, отчаявшись, она даже попытала себя с женщиной. Но была с позором изгнана.

— Ты не из наших, — было сказано ей в спину. — Поищи парня.

Легко сказать! А она чем все это время занималась? Она его искала. Но тщетно. Ее не замечали.

И потом это — вдруг…

Вечер был прощальным, августовским. Они собирались разъезжаться. Решено было собраться в любимом клубе. Собрались. Шумные, загорелые, красивые, заметные. Правда, не все.

Они семеро заняли центральный столик, заказав его заранее. Он всегда был занят, если явиться без предварительного заказа. Было много выпито к тому моменту, как в клуб ввалились такие же шумные загорелые абитуриенты мужского пола. Их тоже было семеро. Они сразу обступили их столик, начали клеиться.

— О, парни! Как говорится, каждой твари по паре! — восклицала Нина — самая эффектная из них. И, не вставая с места, красиво переплела длинные ноги, выдвинув их из-под стола. — По паре.

Нина ошиблась. Пары не хватило. Не хватило пары их несчастной, незаметной подруге. Потому что сразу двое принялись обхаживать Нину.

А очень привлекательной дочери заботливой мамы приходилось лишь жалко улыбаться и делать вид, что все хорошо. Что она всем довольна. Что ей весело. И что она тоже хочет попробовать тех дивных таблеток, от которых им станет еще веселее.

А потом вдруг и случилось это самое «вдруг». Начались маски-шоу. В зал ворвались сотрудники ОМОНа и приказали всем лечь лицом вниз. Подчинились не все и не сразу, народу было очень много. Кто изрядно во хмелю, кто-то под «дурью». Бестолковились, кричали, размахивали руками, грозили расправой, звонили адвокатам. Хаос. На какое-то время в зале воцарился дикий хаос.

Она скорее угадала, чем почувствовала чужие руки в своем заднем кармане новеньких джинсов. Чужие, мужские руки, ошибиться она не могла. Это было так ново, так волнующе. Перед тем как в ухо ей жарко шепнули, она даже подумала, что уже начался обыск и ее щупает кто-то из омоновцев.

— Не поворачивайся, — приказал ей жаркий шепот, который она тут же узнала. — Вынеси то, что я тебе положил в задний карман. Я потом заберу.

— Но как? Как я пройду? Выходы перекрыты.

— Я сейчас их отвлеку. А ты дуй на выход. Тебя не остановят.

Как в воду глядел! Ее и правда никто не остановил. После того как новый знакомый, весь вечер не отходивший от Нины, поднял отвлекающий шум, она проскользнула мимо двух омоновцев, болтающих друг с другом на выходе, совершенно незамеченной. Она словно превратилась в призрак. Ее просто не увидели!

— Хорошее качество, — похвалил ее на следующий день новый знакомый, забирая пакетик с таблетками. — Для нашего дела — незаменимое.

Оказалось, что это качество — быть незаметной, очень хорошо оплачивается. За неделю, которая предшествовала ее отъезду на учебу, она неплохо заработала, выполнив пару поручений симпатичного властного парня.

Потом она уехала учиться. Училась средне, подрабатывала, несколько раз пыталась завязать отношения. Но все быстро угасало. Она оказывалась не той, парни оказывались не теми. Она не страдала. Просто жила дальше.

Неожиданно пришло известие из родного города: скоро должен был состояться суд над тем самым парнем, которому она помогала. Он все же попался со своими таблетками и кое с чем посерьезнее. Ему грозил немалый срок. Так мать сказала. Подруги, которых она обзвонила, подтвердили. И это неожиданно причинило ей боль. И, отпросившись в университете, она поехала на родину. И просидела целых три дня в зале суда, внимательно слушая адвоката, прокурора, свидетелей и не сводя взгляда с того человека, который открыл в ней поразительное полезное качество — быть незаметной в нужный момент.

Казалось странным, но подсудимый не сводил с нее взгляда. Пристального, загадочного и будто бы нежного. И последнее слово, которое он взял перед оглашением приговора, было обращено не к суду и присяжным, а именно к ней. Она была в этом уверена.

— Пусть мой пример послужит уроком, — говорил он, глядя только на нее. — Пусть никто не повторяет моих ошибок.

— Вы раскаиваетесь? — спросил его судья. — Вы раскаиваетесь в том, что совершали?

— Я? — Он, уже знающий, какой срок ему влепят, неожиданно отрицательно мотнул головой. — В том, что совершал — нет, не раскаиваюсь. Раскаиваюсь в том, как я это совершал.

— То есть? — Лицо пожилого судьи недоуменно вытянулось.

— Я наделал много непростительных ошибок, поэтому и попался. И хочу, чтобы никто их не совершал. Неуязвимость — удел немногих. Этому нужно и можно научиться.

— Чему?! — возмутился судья. — Быть преступником?!

— Быть неуязвимым, непойманным и оставаться безнаказанным.

И с многозначительной ухмылкой, адресованной лишь ей, ей одной, он опустился на скамью подсудимых.

Пятнадцать лет. Пятнадцать лет строгого режима он получил за свое преступление. А она — тупую боль в сердце, не покидавшую ее почти год. Потом прошло. Закрутилась в учебе, на подработках, в новых отношениях, не имеющих никакого будущего. Нахватала хвостов, и ее поперли из общежития. Пришлось искать комнату. Нашла. Нашла именно то, что искала: старая больная хозяйка квартиры требовала ухода, общения. И за это дополнение к комнате брала с квартирантки мизерную плату. Они сблизились. Подружились.