Ангел-Маг - [21]

– Где Даланцио и Деранэ? – рявкнул Робард. – И этот… как бишь его…

– Сьёр Даланцио заболел гриппом, – поспешно кланяясь, ответствовал Анри. При этом он зацепил мягким местом все тот же многострадальный стул, едва вновь его не свернув. – Сьёр Деранэ… толком даже не знаю. Она вышла некоторое время назад… Что же до третьего, простите, с ним я знаком лишь понаслышке. Я никогда не встречался со сьёром Макаллоне.

– А сам ты кто?

– Анри Дюпаллидэн к вашим услугам, сьёр.

– Давно работаешь у кардинала?

– С прошлой среды, ни днем более.

– Что это у тебя под носом? Усы или за завтраком перемазался?

– Усы пробиваются. – Анри невольно тронул пальцем губу и в который раз пожалел, что удался не в мать, темно-смуглую, с роскошными волосами… так нет же, родился вылитой копией деда по отцу. Бледная кожа, легко обгоравшая на солнце, и негустые рыжие волосы, никак не желавшие прорастать на лице… одна надежда на возраст. – Агриппа, по крайней мере, так утверждает.

Левая бровь Робарда поползла вверх. В нынешнем году Агриппа считался самым модным брадобреем в Лютейсе. Его цирюльню посещала высшая знать, высокопоставленное священство, богатейшее купечество. Ко всему прочему Агриппа был отверженцем, что делало его взлет еще примечательней. Он ведь не мог пользоваться ангельской магией в своем ремесле.

– Ну… то есть один из его помощников, – сознался Анри. – Но Агриппа, проходя мимо, мне согласно кивнул!

– Ясно, – сказал Робард, поглаживая собственную короткую, слегка вьющуюся бородку. И, судя по густым завиткам, выбивавшимся из-под шапочки, он никогда не нуждался ни в заклинаниях, ни в особых маслах, должных обеспечить мужскую растительность Анри.

Юноша покраснел, но Робард, кажется, не собирался ни язвить, ни унижать его, в отличие от других писцов, тешившихся этим с момента появления здесь Анри. Сам Анри полагал, что так и должно происходить, – новеньких всегда травят, разве нет?

– Ладно. Раз уж ты здесь, а остальных не видать, быть может, ты справишься, – сказал Робард. – Итак, Анри Дюпаллидэн, твои родители…

– Мой отец – ризничий храма Хуараваэли в Адьене, – ответил Анри. Голова работала лихорадочно. С чем это от него требовалось справиться?

Брови Робарда снова чуть шевельнулись при упоминании об Адьене. Тот располагался в Баскони, а ее обитатели славились по всему Сарансу как вспыльчивые, неотесанные простаки.

– Моя матушка – сьёр Перида Дюпаллидэн. У нее особняк прямо напротив того, что принадлежит герцогине Дамерсон. Они с ней кузины… – Анри помолчал и, решив про себя, что с главным помощником кардинала следовало соблюдать полную откровенность, добавил: – Скольки-то-юродные. Герцогиня замолвила за меня словечко перед ее высокопреосвященством, вот я здесь и оказался. Сам я, правда, ее не встречал… герцогиню, я имею в виду.

– Ты второй ребенок? Или еще младше?

Вопрос выглядел вполне закономерным, ибо Анри явно не являлся наследником матери. Иначе его семья не обратилась бы к дальней родне с просьбой найти отпрыску хоть какое-то местечко. Сам он хотел стать солдатом. Конкретно артиллеристом: он имел талант к математике и неплохо управлялся со счетной линейкой, которой пользуются канониры. Однако для того, чтобы записаться в отряд Верных королевских артиллеристов, у него не хватало ни денег, ни связей. А происхождение из благородного, пусть и обнищавшего рода не позволяло и думать о подразделении попроще.

Так и получилось, что должность писца оказалась наилучшим вариантом, на который ему следовало надеяться. Он успел смириться с перспективой провести жизнь счетоводом в какой-нибудь пыльной конторе или управляющим в поместье захолустного вельможи – и тут мама умудрилась выхлопотать ему местечко непосредственно в Лютейсе, да какое! Аж на кардинальской службе. Ни на что подобное Анри уже и не надеялся.

– Эм-м… пятый, – ответил он Робарду.

Если учесть финансовые дела семьи, пришедшие в полный беспорядок еще до его появления на свет, заводить пятого ребенка представлялось рискованным. Владения матери были не из богатых, а жалованье отца, служившего ризничим в захудалом маленьком храме, едва могло прокормить его одного, куда там семью. Сколько Анри себя помнил, старшие братья и сестры, а то и родители постоянно напоминали ему: сам факт его существования являлся причиной тому, что вино на семейном столе появлялось не чаще раза в неделю.

– Что ж, – сказал Робард. – Идем со мной.

Анри кивнул и потянулся за кинжалом в ножнах, который, сидя на высоком табурете, он отстегивал ради удобства. Первые дни он являлся на службу при шпаге, но после заметил, что другие писцы так не делают, более того, посмеиваются над ним за глаза.

– Оставь, – сказал Робард. – И отряхни крошки с камзола.

– Слушаюсь, сьёр, – ответил Анри, принимаясь яростно отряхиваться.

Сам он об этих крошках и не подозревал, между тем – вот незадача! – там присутствовал даже потек яичного желтка, по счастью малозаметный на общем фоне безвкусного желтого камзола.

– Куда мы идем? – спросил Анри, спеша за Робардом по коридору и то и дело едва не спотыкаясь о золоченые шпоры Первого секретаря.

– Мы встретимся с ее высокопреосвященством, – ответил Робард через плечо. – У кардинала есть для тебя поручение. Собственно, она хотела дать его кому-нибудь из твоих старших товарищей, но раз их нет под рукой…