Ангел Кумус - [41]

Сопя, снизу забрался в вагон охраняемый объект и потащил к люку второй ящик.

– Предлагаю ужесточить условия, – насупился младший. – Оставим по одному патрону. Отойдем на двенадцать шагов, как в старину на дуэлях. Положим автоматы на пол. И по сигналу начнем. Выгребай свои. – он наклонился, не обращая внимания на протестующе выставившего руку старшего, поднял автомат.

Старший мальчик быстро схватил свое оружие. Младший, не глядя на него, начал возиться с магазином. Когда старший, сопя, вытряхнул на пол первые патроны, младший, поднатужась, вскинул, короткоствольный автомат и прошил своего напарника очередью.

– Да, – сказал он, бросив с грохотом оружие рядом с телом обходчика, – да, представь себе. Умнее, хитрее и моложе. И ты думал, что я, как последний дурак, засуну в трусы парочку слитков и пойду продавать их на базар, да? Нет, напарник. Это надо спрятать. Пока не подрасту – не трону и пальцем. Вот так-то.

Женщина в ресторане сидела за столиком не одна. Инспектору стало вдруг скучно и неудобно. Он заказал себе что-то из курицы и минеральную воду. Подходил народ, постепенно заполнялся зал, дрожали от толчков в закрепленном стаканчике у окна полевые гвоздики.

– Я подумала, что вам скучно, – женщина села напротив. И по тому, как она облокотилась на изогнутую ладонь под подбородком, как медленно поворачивала голову, инспектор понял, что коньяк уже подействовал. – Уйти?

– Что вы, – очнулся инспектор, – конечно, скучно. Что вам заказать?

– Водку, апельсиновый сок, пол-лимона и сыр.

Инспектор сам сходил к стойке и дополнил свой заказ.

Он ел курицу. Женщина выдавливала в бокал с водкой сок лимона, укладывала на далеко высунутый язык тончайшие квадратики сыра, смеялась, слизывала с пальцев сок, опрокинула случайно солонку и сказала, что теперь они поссорятся.

– Хотите со мной поссориться? – спросила она, подавшись вперед и рассматривая вблизи его жующий рот.

– Нет, – ответил инспектор, проглотив.

– Клянетесь, что не будете со мной ссориться?

– Клянусь.

– Что бы я ни сделала?

– В допустимых пределах, – уточнил инспектор, – хотелось бы обойтись без членовредительства.

Женщина засмеялась, закинув голову, инспектор рассмотрел ее великолепные зубы и потрогал у себя во рту языком разрушавшуюся пломбу.

– Ладно, – она шлепнула ладонью по столику, – рассказывайте мне про себя. То, что никому еще не рассказывали.

Задумавшись, инспектор наблюдал, как она гремит льдинками после сока в бокале.

– В общем, есть такая история, – сдался инспектор. – Я был студент. Молод. Хорош собой. Уверенный в себе и отлично воспитанный будущий юрист. Я бы умер со стыда, надев на экзамен галстук не в тон. И это, прошу заметить, при совершенно демократичных свитерах и затертом вельвете многих моих сокурсников. Мне нравилась девушка.

– О-о-о, – протянула женщина. – Это история любви?

– Это история моего унижения.

– Отлично!

– Так вот, – нисколько не стушевался инспектор, – она мне нравилась как-то правильно, что ли. Никакой тебе бессонницы, страданий, потери сознания от прикосновения руки к руке. Но думал я про нее практически каждый день. Однажды она выбрала меня, когда компания рассаживалась в кинотеатре. Села рядом и сразу прикоснулась коленом. Потом, по ходу фильма, колено отодвинулось, я даже думаю, что это было случайное прикосновение. Но этот фильм я помню в двух частях: до колена и после. И вот тогда я решил сделать ей предложение. Последний курс, пора определяться, я москвич, имею отдельную квартиру…

– Скучно, – вздохнула женщина. – Когда начнутся унижения?

– Да, – засмеялся инспектор. – Это действительно не очень романтично, не то, как нужно рассказывать красивой женщине про старую любовь, но это правда. Я пригласил ее в кафе. Шампанское, мороженое, шоколад. Она начала было обсуждать что-то про учебу, я настойчиво перевел разговор в другое русло, заинтриговал, удивил. Я вкратце описал ей мои достоинства. Вероятно, описал очень предвзято, потому что она поинтересовалась, а есть ли у меня, такого хорошего, недостатки? Она еще не знала, зачем я все это говорю. Она думала – это я потом понял, что мы дурачимся. Что потом она должна будет рассказать про себя.

– У вас, что, не оказалось ни одного недостатка? – женщина перестала давить в кулаке лимон и уставилась на замолчавшего инспектора как на редкого насекомого.

– Я так и сказал, – кивнул инспектор, – что, в принципе, у меня нет недостатков. Я не жаден, умен, добр, легко прощаю, ненавижу лень, не имею вредных привычек, люблю жизнь настолько, что не позволяю себе уныния, сексуально вынослив. И так далее, уже не помню, потому что половину из того, что тогда говорил я сейчас уже растерял. Но один недостаток, – сказал я, – у меня есть.

– Неуже-е-ели? – пропела женщина.

– Да. Я так и сказал: один есть. Дело в том, что я очень люблю суп с клецками.

В наступившем молчании подошел официант, профессионально сохраняя равновесие, и положил на столик счет. Поезд поворачивал, пустые бокалы двинулись к женщине, она выставила на их пути ладони, вскинула на инспектора удивленные глаза и спросила:

– Это все?

– Все, – он кивнул. – Вам разве не смешно?