Ангел - [80]

Ванесса огляделась. Помещение было тускло освещено алтарными свечами и луной, смотревшей в собор через окно с портретом Джона Ф.Кеннеди. Казалось, сама атмосфера собора вселяет умиротворение и надежду. Ванесса даже засомневалась: посмеет ли демон войти в церковь? В конце концов, это Божья обитель. Может быть, Он защищает ее от вторжения демонов?

Наверно, именно поэтому Дейв оставил ее здесь.

Черт его возьми, подумала она. С какой стати он с ней так носится? В этом отношении он слишком старомоден. Почему он так не похож на современных мужчин, с какими она обычно встречалась? Потому что он полицейский? Нет, ей нужно привыкнуть к мысли, что причина этого — его любовь к ней. Конечно, в этом нет ничего предосудительного, но любовь не должна быть слишком навязчивой, иначе она может превратиться в обузу. Однако у нее будет время его переделать за те годы, которые они проведут вместе. Когда нам будет за шестьдесят, с грустью подумала Ванесса, его представления о женщинах станут более современными.

Стоя в тени под взглядами пустоглазых химер, Дейв вспомнил, какими он представлял ангелов и демонов в детстве. У них не было ничего общего с Нэтру ни прежде, ни теперь. Ангелы его детства были очень похожи на ту каменную фигуру, которая стояла на ближайшей к нему могиле: прекрасная женщина в греческом хитоне с плоской грудью и широкими крыльями на месте лопаток. Демоны представлялись ему тварями с раздвоенными копытами, узкими лицами, козлиными глазами, крыльями, как у летучей мыши, и, конечно, с хвостом и рогами.

После превращения в демона внешность Нэтру не изменилась. Он остался таким же красивым молодым человеком, как в бытность ангелом.

Дейв хотел при встрече с Нэтру сказать ему что-нибудь вроде: «Ты смеешься над моим упорством. Мне это не нравится», но потом отказался от этой мысли. Скорее всего, увидев демона, он просто надует в штаны.

Притаившись за надгробием и готовясь прорезать воздух смертоносным факелом, Дэнни тоже дрожал от страха. Он чувствовал себя чрезмерно большим и уязвимым. Сейчас он больше всего хотел бы оказаться в постели с толстушкой по имени Рита, но теперь у него не будет уютных ночей с Ритой, а будут только исповеди трем любимым священникам после ночных гулянок.

Черт возьми, думал Дэнни, пусть этот ублюдок поскорей явится, и мы покончим с этой историей — так или иначе.

28

Разбрызгивая по квартире Дэвида Питерса авиационный бензин, Манович обнаружил записку. Он забрался в квартиру по пожарной лестнице, выдавив окно. Записка была приколота к ручке веника, поставленного у входа в гостиную. Он посветил карманным фонарем и прочел послание, оказавшееся весьма кратким:

УВИДИМСЯ В ЦЕРКВИ.

Ниже указывался адрес.

Засовывая клочок бумаги в карман, Манни вспотел. Черт возьми! Как они узнали? Хотя он уже несколько месяцев обдумывал свой план, но никому не сказал ни слова. Никто не знал, что он придет сюда.

А может, он поторопился с выводами? Может быть, записка предназначалась не ему? Ведь Питерс мог ждать и кого-то другого. Оставалось только надеяться, что детектив придет домой раньше гостя.

Авиационный бензин Манни достал у своего друга, работавшего механиком в аэропорту. Авиабензин быстрее испаряется, и у него более низкая температура воспламенения. Чтобы выгорела вся квартира, будет достаточно одной искры.

Сначала нужно «починить» выключатель.

В свете фонарика Манни отвинтил крышку и с ладони сдунул на оголенные контакты пригоршню мелких стальных опилок. Если теперь кто-то включит свет, то хорошая искра будет обеспечена.

Установив крышку на место, Манни принялся поливать бензином мебель, ковры и занавески. Он уже сам задыхался в густых парах.

Когда Питерс вернется домой и включит свет, пары бензина вспыхнут и ублюдок сгорит заживо.

В свете фонарика Манни осмотрел плоды своего труда. Теперь вся комната была залита смертоносным горючим. В поджоге, конечно, обвинят кого-нибудь из тех, кого в свое время арестовал Питерс, а еще лучше, ту суку, с которой он теперь спит. А потом Манни возьмет эту проститутку там, где захочет. Ей придется раздвинуть ноги, если к тому времени он к ней не охладеет.

Возможно, первым войдет и включит свет не Питерс, а кто-то другой. Тогда он превратится в хрустящий картофель. Для Манни это не имело значения, потому что его уже здесь не будет. Может быть, тогда Питерса обвинят в том, что он устроил ловушку. Это тоже вполне устроило бы Манни.

Манни вдохнул тяжелый воздух и направился к окну.

Он был только на полпути к цели, когда входная дверь сорвалась с петель, влетела в комнату и сбила его с ног. Грузное тело Манни перелетело через спинку софы. Он ударился головой о стену.

Мгновение он лежал оглушенный, судорожно втягивая в легкие пары авиабензина, а потом широко открыл глаза и завопил как резаный:

— Не включай свет! Ради Бога не трогай выключатель!

— Я почувствовал запах бензина за сотню метров, еще на улице, — грозно зазвенел чей-то голос от двери. — Принимаешь меня за идиота? — В голосе зазвучали обвинительные нотки. — Ты хотел меня сжечь.

— Не тебя, не тебя.

Манни с трудом поднялся, провел рукой по лицу. Она стала влажной: нос был в крови. Манни достал носовой платок, несколько раз промокнул им лицо. Он ушибся и лбом, и затылком, но дверь упала именно на нос. От боли у него потекли слезы.