Ангел-хранитель - [5]

— Нет, извини. — Ноги мои похолодели и начали суеверно покалывать иголочками. — Я, пожалуй, в Израиль поеду.

— Ой, как здорово, и мы с мамой тоже с тобой поедем. Обязательно сообщи адрес, как устроишься.

— А как же… Ты же вроде русский…

— Зато имя у меня похоже на еврейское, — радостно улыбнулся Лева.

— Послушай, Лева, — я с сожалением посмотрел на него. — А что ты там будешь делать? Ты кем работал в последнее время?

— Я разрабатывал автоматизированную систему управления овощной базой номер пять Краснопресненского района, — Лева надулся от гордости.

— Да? — мне стало неловко за собственный нигилизм, циничность… — Ты знаешь, а стоит ли тебе уезжать, — я подозрительно посмотрел на подозрительного вида кожаный портфель, который Лева прижимал к груди. — В России сейчас столько возможностей открывается.

— Знаю, но никак не получается, — расстроенно согласился Лева. Вот вчера только завскладом попросил передать портфельчик, обещал тысячу долларов наличными… И, ты представляешь, до сих пор никто не пришел, какие непорядочные люди, мама очень расстроена.

— Угу, — согласился я, принимая позу бегуна на старте.

— Стоять! — противного вида мужик в черном пальто заломил мне руки за спину. — Не двигаться, сукин сын, ты арестован.

— Я не при чем, пустите, — у меня началась истерика. Если я сейчас пропущу свою очередь, то выездной визы мне не получить до следующего года.

— Он не при чем, — кротко заявил Лева, — мы только что встретились.

— Я тебе сейчас, — худощавый гражданин заломил Леве руки за спину.

И этому дайте хорошенько, — он кивнул в мою сторону.

Ну что же, последние сомнения в моральности своего поступка — решении работать за рубежом, отступили после двух дней, проведенных в КПЗ при отделе по борьбе с наркотиками. Так и не знаю, что случилось тогда с Федюшкиным. Но, улетая из Шереметьево, а в особенности, пересекая государственную границу, я почему-то испытывал пьянящее чувство освобождения. Я теперь тут, а Федюшкин — там. Все кончено. Я — свободен!

Вам никогда не приходило в голову, что все в нашей жизни относительно? Действительно, стоит только отъехать от дома на тринадцать тысяч километров, прожить на чужбине несколько лет, однажды утром выйти на улицу, вдохнуть тихоокеанский воздух, полюбоваться покрытым туманом заливом, пройти пешком по знаменитому мосту «Золотые Ворота», и налететь на странного, оборванного и слегка небритого гражданина, с испугом косящего на вас столь знакомым взглядом…

— Лева? — С надеждой ошибиться спросил я.

— Саша. Ох. Я знал, что мы еще встретимся… — Федюшкин неожиданно заплакал и попытался перелезть через перила.

— Ты чего, — с испугом спросил я. — Упадешь же.

— Ну и пусть. Мама расстроилась. Денег нет, понимаешь, мы когда сюда летели, купили билет в оба конца, так дешевле было. Если его сдать… А его не принимают… Слушай, помоги, — он схватил меня за руку.

— А, да, ну да, я сейчас, как-нибудь в другой раз, — заметался я, пытаясь исчезнуть с пешеходной дорожки. Но куда там. От другой стороны моста меня отделяла несущаяся река автомобилей в шесть рядов, а внизу… Лева, казалось, именно туда и собирался.

— Такое счастье, что я тебя встретил… — Лева начал плакать. — Мы же с самого детства дружили, правда? — Он с надеждой посмотрел на меня. — Нет, это просто судьба, рука провидения. А то я уже совсем отчаялся, понимаешь, жизнь пропала. Все нас обманули. Только ты можешь нас спасти!

— Вы, что, утопаете? — апелляция к классикам была моей последней надеждой.

— Спасение утопающих здесь не при чем, — расстроился Лева, проявив неожиданные для меня познания в области народного фольклора. — Ну что же, ничего не поделаешь. Видимо, ты тоже стал типичным американцем. Тебе все равно, наплевать на нас. Если бы только папа знал…

— Ну зачем ты так, — мне стало стыдно. — Что у вас случилось?

— Мама говорит, что если нам не вернут деньги, она умрет от горя. — Лева насупился. — И Я тоже.

— Ну, так в чем дело? Поезжай в представительство… Какая у вас компания?

— Аэрофлот, — насупившись признался Лева.

— Ты знаешь, где у них контора в Сан-Франциско?

— В центре. — Лева был мрачен. — Попробуй туда доберись. Я один раз только туда доехал, и то у них был выходной. Годовщина какой-то революции.

— Да будет тебе, кто ищет тот всегда найдет, — начал декламировать я и смутился, вспомнив серый осенний день, черно-белый экран телевизора, запах валерианы, Нину Петровну, этажерки с кружевными салфетками и мальчика-Леву, с зажатым в руке самодельным арбалетом, стрела которого была вымочена в яде курары. — Здесь даже троллейбусы ходят… Как в Москве, — исчерпал я последние свои аргументы.

— Так ты поможешь моей маме? — Лева был непреклонен. — Она для тебя в детстве столько всего сделала. До сих пор помню, как она тебя держала за руки, когда ты пытался выпрыгнуть с балкона.

— Лева, — я был полон противоречивых эмоций. С одной стороны, ностальгические воспоминания детства, покойный Левин отец… Боже мой, но эти яды, взрывы, электрические разряды.

— Обещай, что ты не бросишь нас! — Клянись! — задатки пионерского вожака явно не прошли для Левы даром.

— Ну ладно, что же поделать, — Меня начала бить нервная дрожь.