Андрогин - [29]

«Да и в чём там сомневаться? – несколько цинично рассуждал он, уже поднимаясь вверх по верёвочной лестнице. – Как там мужики шутили?.. Наше дело не рожать, сунул, вынул и бежать! Ха-ха!.. Никогда не думала, тьфу ты, не думал, что такое о себе заявлять придётся».

Глава 8

Как ни странно, от мужского рёва вздрогнула не только гостья, но и сама пастушка. Хотя сделала она это скорей не со страха, а от неожиданности. Затем нахмурилась, недовольно фыркнула и с ленцой отправилась к окну. При этом бормотала нечто, переводимое как:

– Кто это осмелился меня побеспокоить?

Выходить наружу она не собиралась. Вьюга хоть и завершилась под утро, зато мороз убираться следом за ней не спешил: снег только-только начинал подтаивать и стекать с густых крон сосульками. Да и морозные разводы на стёклах пришлось отскребать, прежде чем удалось рассмотреть, кто там такой грозный и полный энтузиазма… боится преодолеть последние два метра перед золотым шлангом удава Дончи.

Десяток рассмотренных воинов в просторных шубах, но с оружием в руках, тоже немало удивили Саигаву:

– Ого! Да здесь самые лучшие охотники во главе с верховным ловчим всего племени! Не иначе, как что-то случилось. – После чего, открыв одну из створок окна, крикнула вниз: – С чем пожаловали, братья?

– С просьбой, уважаемая, не задерживать у себя в гостях чужачку, отпустив её вместе с нами.

Несмотря на куртуазность просьбы, Чернова сразу поняла, что речь идёт о ней. А точнее говоря, мужская часть племени требует своей доли развлечений.

Пастушка недоумённо покосилась на враз замотавшую головой Дарью, дёрнула недовольно плечом и властно заявила:

– Моя гостья Жармин-Дарья имеет право находиться под моей крышей и под моей опекой столько, сколько ей захочется! – И тут же закрыла окно. И по всему казалось, что имеет на подобное заявление полное право.

Только снизу ещё не договорили, потому что послышался рёв самого голосистого из прибывших:

– Мы требуем этого по древнему праву Великой охоты! Потому что на чужачку напали три сольера одновременно! И, бросившись на защиту женщины, доблестный Зордеван уничтожил всех троих. Теперь три шкуры сольеров он готов постелить на ложе своей новой супруги.

Выслушав это, пастушка вначале довольно подробно выспросила Дарью о её вчерашней беготне по лесу, об увиденных хищниках и о начавшейся схватке с ними. Затем, озадаченно цокая языком и морща свой носик, стала облачаться в роскошную шубу со словами:

– Выйду наружу. Такие разговоры вести через окно не полагается. Могут обидеться… Сама понимаешь, насколько мужчины порой щепетильные, докучливые и надоедливые… Лучше сразу все неясности с ними разжевать.

Последующий разговор растянулся на полчаса. Понимая, что сейчас решается её судьба, Чернова вслушивалась в каждое слово диалога и присматривалась через окно к мимическим движениям своей спасительницы. Слова в основном раздавались все новые, да сложные, скорее правового и теологического значения. Но чувствовалось: Саигава пытается всеми силами отвоевать личностную свободу своей новой подруги и её право выбора на личную жизнь.

Кстати, Дарье удалось попутно рассмотреть оконное стекло более тщательно. Оно оказалось наихудшего качества: неровное, волнистое, мутное, с примесями, готовое вот-вот лопнуть в любом направлении. Не иначе как варилось оно «на коленке» местными затейниками. Но землянка сделала закладку в памяти: «Надо будет присмотреться и потом поспрашивать. Вдруг да окажусь полезной в этом нехитром для меня деле?..»

Общение закончилось величественной позой хозяйки золотого питона: обе руки вперёд, раскрытыми ладонями к зрителям внизу, и зычный глас-обещание, от которого кое-где с веток осыпался снег:

– Ждите нас! Мы прибудем к концу дневного света!

Хоть и не совсем радостно, мужчины рыкнули в ответ, что будут очень ждать в главном стойбище племени, развернулись и ринулись бегом в лесную чащу. То ли им в туалет так всем приспичило, то ли решили согреться. А вернувшаяся в дом женщина сбросила шубу и подала пример, продолжив завтрак. Медленно ела, аристократически. И не важно, что пользовалась при этом всего лишь двузубой вилкой и не совсем внешне притязательным ножом. Главное, что приборы выглядели серебряными.

Лишь минут через десять, чуть насытившись, Саигава стала в нескольких вариантах словосочетаний доводить суть происшедшего до своей гостьи:

– Уже хорошо, что в моей власти хозяйки стада и золотого удава требовать какие угодно отсрочки в течение дня. Это даст нам возможность не только тебя подготовить да какого-нибудь защитника отыскать, но и раскопать определённые бреши в законе Великой охоты. А потом ими удачно воспользоваться. Мужчины слишком самонадеянны, думают, что лучше них никто закон изучать не станет. Запомнят самое основное, ставят это во главу любого спора, а потом стараются взять нас, бедных, на глотку, да при этом корча злобные рожи.

Дарья при вопросах больше помогала себе жестами, чем словами:

– Где мы будем искать выгодные для меня бреши?

– В этом полностью положись на меня! – заверила её аборигенка. – Наведаемся в одно место, пообщаемся кое с кем… Меня больше всего беспокоит твоё неумение вовремя и правильно высказаться. М-да… Но и тут что-нибудь попробуем придумать…