Андрейка - [37]

Молодой мужчина начал читать указ. После слов «Наградить орденом Ленина» приостановился. Откуда-то появился третий мужчина. И как только читавший указ назвал фамилию награжденного, он тут же подал красную коробочку председателю. К председателю подошел высокий, сутулый человек в полувоенной одежде. Он получил коробочку с орденом и в ответ на поздравление председателя негромко произнес: «Спасибо». Председатель пожал ему руку, и все зааплодировали.

Молодой называл фамилии награжденных, и те один за другим подходили к столу.

Вдруг послышалась фамилия Мартына Федоровича Лобанова, и он неторопливо пошел к столу. Андрейка зорко следил за каждым его движением. Потом встал секретарь райкома, потом — сосед справа.

— Ты только не волнуйся, — шепнул Мартын на ухо Андрейке.

Мальчик кивнул головой.

— Все будет в порядке, скоро твоя очередь,— улыбнулся Мартын.

А секретарь райкома добавил:

— Как объявят об ордене Красной Звезды, тогда и назовут твою фамилию, одну из первых.

Андрейке стало жарко. Он никак не ожидал, что ему дадут такой орден, и сердце забилось быстро-быстро. Даже пот выступил на лбу.

И вдруг послышались слова:

— Голенчика Андрея Васильевича.

— Иди! — слегка подтолкнул Андрейку Мартын.

В глазах у Андрейки все замелькало. Ноги дрожали, едва слушались.

Председатель осмотрел мальчика с ног до головы, и на лице его появилась добрая улыбка.

— Сердечно поздравляю тебя с высокой наградой, — сказал он и протянул Андрейке красную коробочку.

Андрейка принял ее в правую руку. Но тут же переложил в левую и пожал протянутую руку председателя. Слова же благодарности произнести не смог. Только пошевелил губами.

В зале, как показалось ему, громче прежнего грянули аплодисменты.

Андрейка быстро повернулся и поспешил на свое место. Его провожали сотни дружелюбных, радостных глаз. И только усевшись рядом с Мартыном, он немного успокоился: сгорая от любопытства, открыл красную коробочку...

Выходили из зала торжественные, молчаливые. Лица людей светились радостью. На площади остановились и начали друг другу прикреплять ордена к пиджакам.

— Подожди,— остановил Андрейку Мартын.— Давай твою коробочку.

Вынув из нее орден и медаль «Партизану Отечественной войны», он прикрепил их к гимнастерке мальчика.

— Пускай все видят, что ты партизан, — сказал секретарь райкома.

И они зашагали по улице.

Внимательно отыскивая знакомые здания и не находя их, Андрейка нет-нет да посматривал на свою грудь. Но делал это так, чтобы не заметил Мартын.

— Ну, а теперь сходим к твоему дому, — предложил Мартын.— Я и сам хочу знать, что там...

Секретарь райкома, не прощаясь, сказал Мартыну:

— Обедать будем вместе. На Красноармейской, как условились. Я подожду вас. Желаю, чтобы все было хорошо.— И он свернул на сквер.

Мартын знал, чем озабочен Андрейка. Поэтому он решил, не откладывая, отправиться на ту улицу, где до войны жил Андрейка. Но это оказалось не очень легким делом. Мальчик забыл и название улицы, и номер дома. Он очень смутно помнил, как надо идти от центра города к переулку, где до войны был их дом.

Перешли деревянный, наскоро построенный на месте взорванного мост через Свислочь. Молча миновали площадь, потом Долгобродскую улицу. Дошли до Комаровки. Все, что видел Андрейка, было ужасно. Оно болью отдавалось в сердце. Узнать свой довоенный район казалось почти невозможным.

На самой развилке, однако, уцелело несколько деревянных домиков, среди которых возвышалось здание Института физической культуры. На душе стало чуть легче, и мальчик уверенно повернул в боковую улицу. По этой улице Андрейка не раз ходил с отцом в кино.

Мартын украдкой наблюдал за Андрейкой, а сам делал вид, будто разглядывает окружающее. Заметил он и то, как глаза мальчика внезапно засветились беспокойной радостью: Андрейка узнал свой дом.

— Вон там, на втором этаже, мы жили,— показал он рукой.

— Недалеко от центра, — будто самому себе, сказал Мартын.

В квартире они застали только одного военного. Он встретил гостей приветливо. Их полувоенная форма и боевые награды лучше слов объясняли, кто они. Военный жил в первой комнате. Дверь второй оказалась закрытой, и на ней краснела сургучная печать.

Мартын коротко рассказал об Андрейке. Военный выслушал его и сказал:

— Здесь жила какая-то женщина. Где она теперь — не знаю. Вещи ее в той комнате, видите, опечатаны. О Голенчике я ничего не слышал. А меня сюда временно направил комендант города.

Мартын понял все. Поблагодарив военного, он опустил руку на плечо Андрейки:

— Пойдем... Ничего тут для нас интересного нет...

Андрейка и сам понимал, что здесь им делать нечего.

Матери нет, об отце ничего не известно. И хоть есть у него своя квартира, а жить в ней один не будешь. Он, правда, с благодарностью посмотрел на военного, когда тот сказал, что «товарищ (это значит он, Андрейка) по закону имеет право на свою жилищную площадь». Но зачем ему одному эта площадь теперь?

Они попрощались с военным и ушли.

Настроение у Андрейки было не лучше, чем у Мартына. Но каждый из них, думая об одном и том же, не хотел проявлять перед другим свою взволнованность и грусть.

— Нас ждет секретарь райкома, Андрей,— напомнил Мартын.