Андрей Тимофеевич Болотов - выдающийся деятель науки и культуры 1738—1833 - [19]

Слова Артамона падали на благодатную почву, поскольку совпадали с мыслями и настроением Апдрея.

Кончина матери вызвала в его сознании резкую перемену, она как бы сняла с него груз подчинения взрослым. Он стал думать, что теперь уже волен в своих поступках, и хотя сохранил уважение к дяде, но боязнь его значительно ослабла. Впрочем, рождение чувства самостоятельности произошло пока лишь в мыслях, на деле все продолжал решать дядя и высказывания Андрея об отъезде твердо пресекал.

Тогда хитроумный и многоопытный Артамон разработал обходной маневр: он предложил Андрею тайком отправить письмо старшей сестре в Псков, в котором сообщить о смерти матери и попросить прислать за ним лошадей. Когда коляска будет в Петербурге, дядя уже не решится задержать их. Андрею план показался убедительным, и письмо сестре было отправлено. Дополнительно к этому Артамон посоветовал ему в разговоре с дядей упомянуть вскользь, что генерал Маслов собирается поехать в Москву вместе с сыновьями и учителем и, таким образом, пребывание Андрея в Петербурге станет бесполезным. Болотов не отказался и от этого дипломатического хода: очень уж хотелось ему вырваться на свободу. Наконец прибыла коляска, присланная из Пскова. Прочитав письмо Прасковьи Тимофеевны, весьма удивился Тарас Иванович ее просьбе отправить Андрея к ним в деревню и почувствовал, что здесь не обошлось без участия племянника. Но тот твердо отрицал свою причастность. На его счастье, сестра ни словом не обмолвилась о письме Андрея к ней.

Зато фальсификация слуха о предполагаемом отъезде в Москву Маслова обнаружилась сравнительно быстро. Тарас Иванович счел необходимым вместе с Андреем съездить к Маслову, с тем чтобы поблагодарить его за помощь в обучении племянника и дать мальчику возможность попрощаться с генералом. В разговоре дядя в качестве одной из причин отъезда Андрея из Петербурга упомянул и предполагаемый выезд Маслова в Москву. Тот со смехом объявил, что ни о какой поездке у него и мысли не было. Андрюша очень переживал свой поступок, заставивший дядю краснеть. Вернувшись домой, Тарас Иванович задал Андрюше на прощанье хорошую головомойку, но слово свое менять уже не стал, и тот поехал на Псковщину. Было это в начале октября 1752 г.

Жизнь в Опанкине

Жизнь в имении зятя текла размеренно и спокойно: справляли семейные праздники, ездили в гости к соседям и сами принимали гостей, устраивали охоту на зверей и ловлю рыбы, вечерами играли в карты, организовывали концерты, благо многие помещики имели домашние оркестры. Из всех этих развлечений более или менее по душе пришлись из вечерних — танцы, а из дневных — рыбная ловля на челноке так называемой «дорогой». Зять — Василий Савинович Неклюдов — был страстным рыболовом и передал в ведение Андрея одноместный челнок, очень легкий и ходкий, па котором тот и стал ездить по реке Лже, делавшей красивый изгиб вокруг деревни. «Дорога» представляла собою орудие лова, типа современной блесны. Вот как описывал ее сам Андрей Тимофеевич: «Делается нарочитой величины и толстоты железный крюк с зазубрею и приковывается тупым концом к небольшой продолговатой и желубком несколько вогнутой бляшке, сделанной из желтой меди; а в том месте, где край бляшки соединяется с крюком, привязывается маленький лоскуток аленького суконца, а к другому концу бляхи прикрепляется предлинный и крепкий шнур, взмотанный на вертящуюся шпулю так, как бывают у плотников шнуры их» [⁸ Там же. Т. 1. Стб. 221.].

Ловля щук с помощью «дороги» производилась так: Андрей садился в челнок и плыл вверх по реке, спустив весь шнур в воду, а свободный конец зажав в зубах. Бляшка с крючком при движении вращались и создавали впечатление плывущей рыбки, на которую и бросались щуки и другие хищные рыбы. Момент схватывания хищником приманки Андрей улавливал по легкому удару в зубах. Тогда он останавливался, наматывал шнур на шпулю и, подтянув рыбу к челноку, доставал ее сачком. Рыбы в реке было много, и он почти никогда не возвращался без улова. Да и сама езда на лодке по красивой реке была приятной.

Какое-то время Андрюше нравилась такая жизнь, но потом одной рыбной ловли стало маловато: его деятельная натура требовала более полезного времяпрепровождения. И в который уже раз молодого Болотова выручает его неугасающая страсть к познанию, жажда открывать для себя что-то новое.

Зять кроме увлечения рыбной ловлей имел еще одно хобби: был большим любителем всякого рода мастерства. Он держал в имении кузнецов, столяров, токарей, кожевников, причем старался отыскать не просто ремесленника, а мастера высокого класса, способного сделать уникальную вещь, с художественным вкусом. Так, например, у него был старичок, занимавшийся поделкой различных коробок, шкатулок, табакерок и т. п. из бересты. Подбирая соответствующее сырье и применяя особые способы отделки, этот старичок делал шедевры оригинального промысла, пользовавшиеся большим спросом.

Андрюша, увидевший эти изделия, загорелся желанием научиться делать такие же и уговорил мастера взять его к себе в ученики. Старичок, обнаружив интерес и старание мальчика, не только обучил его своему уникальному мастерству, но и подарил ему набор инструментов собственного изготовления. Обрадованный Андрюша изготовил для учителя шкатулку, украшенную орнаментом, придуманным им самим. Теперь, имея инструмент, он мог заниматься интересным делом в любое время.