Андрей Тимофеевич Болотов - выдающийся деятель науки и культуры 1738—1833 - [18]
На следующее утро Андрей надел башмаки и попробовал ходить. Чувствовалась небольшая боль, что вынуждало слегка прихрамывать. Боясь, что мать заметит хромоту и по своему обыкновению допытается до причины, мальчик решил не рисковать и сидел, не сходя с места, над книгами два дня. Это показалось матери подозрительным, и на третий день она спросила сына, откуда у него такая прилежность к занятиям и почему он, несмотря на хорошую погоду, не выходит гулять. Ссылка Андрея на то, что в результате длительных прогулок он забыл многое из усвоенного и теперь хочет наверстать, понравилась матери, но тем не менее она настаивала на необходимости бывать на свежем воздухе.
Волей-неволей, а идти надо. Встал Андрюша и с боязнью пошел в сад. К счастью, за три дня спокойного сидения рана настолько зажила, что боль при ходьбе не чувствовалась и ходить можно было, не хромая. Так удалось и на этот раз утаить от матери происшествие и избежать не только наказания, но и, как выражался Андрей Тимофеевич, предики (это слово, по- видимому, обозначало длинное и нудное словесное внушение). Впрочем, и без этого скрытого приключения у резвого мальчика выговоров было более чем достаточно. Поэтому Мавра Степановна все чаще задумывалась над дальнейшей судьбой сына, ее беспокоило отсутствие серьезного обучения. В конце концов она решила: надо отправлять его в Петербург, там у дяди условия будут лучше. А сердце томилось в тяжелом предчувствии, что-то часто оно стало побаливать. По зимнему первопутку 1751 г., после обильных слез, отправила она Андрюшу в Петербург. Недаром говорят, что материнское сердце вещун, в последний раз тогда видела Мавра Степановна своего .сына.
Дядя —Тарас Иванович Арсеньев встретил Андрюшу приветливо и немедленно занялся устройством его дел. На следующий же день он свозил его к своему приятелю и соседу по имению Якову Андреевичу Маслову, с которым еще раньше договорился об обучении Андрюши вместе с его сыновьями, и уже на второй день по приезде мальчик приступил к занятиям. Не обошел Тарас Иванович и житейские проблемы. Вместе с Андреем в Петербург приехали двое слуг: уже известный нам «дядька» Артамон и молодой парень — Яков. Поскольку дел у них по обслуживанию юного Болотова было не особенно много, дядя посоветовал найти Якову работу. Артамон, которому поручили проведение этой операции, сравнительно быстро нашел место на канатной фабрике. Оплата оказалась по тем временам достаточной не только для того, чтобы оправдать содержание слуги, но и для оплаты учителя Андрея. Произошло как в известной сказке: один мужик двух генералов прокормил.
А с обучением не повезло Андрюше и на этот раз. Учитель совершенно не знал русского языка, с воспитанниками мог изъясняться лишь по-французски. Поэтому, вспоминая те времена, Андрей Тимофеевич с горечью писал: «Великое щастие было еще то, что я сколько-нибудь умел уже по-французски, а то истинно не знаю, как бы он стал меня учить, не умея ничего по-русски растолковать и разъяснить. Не понимаю я и поныне, как таковые учителя учат детей в домах многих господ, а особенно сначала и покуда ученики ничего еще не знают» [>6 Там же. Стб. 183.].
Может быть, мало чего прибавил бы к своим знаниям Андрей и теперь, если бы не его исключительная любознательность. Сыновья Маслова были записаны в артиллерийский полк, где уже числились сержантами. Для получения офицерского звания им необходимо было знать геометрию. Этой науке их обучал специальный учитель, приходивший в дом после обеда. Масловы с трудом воспринимали преподносимые им знания, и учитель был вынужден по два, а то и по три раза повторять одно и то же. Находясь в той же комнате, Андрей запоминал все, что говорилось. А так как новая наука очень понравилась ему, то, придя домой, он аккуратно записывал усвоенное и с помощью циркуля, транспортира и рейсфедера, которые достал специально для этого, выполнял чертежи. В скором времени у него составился полный курс геометрии, позволивший ему достаточно полно усвоить эту науку. Третий сын Маслова — Степан — изучал фортификацию, занимался с ним воспитанник инженерного училища Пучков. Правда, эти занятия велись отдельно в комнате Степана и присутствовать на них Андрей не мог. Тем не менее «старался я колико можно ходить туда чаще и сматривать, как они чертят планы, и получил по крайней мере о сих довольное понятие» [>7 Там же. Сто. 185.].
Весной 1752 г. умерла мать Андрея. Это обстоятельство существенно повлияло на дальнейшую жизнь мальчика. Он начал подумывать о возвращении в деревню. Однако против этого категорически протестовал дядя, считая, что нужно продолжать образование. Трудно сказать, чем закончилось бы противостояние дяди и племянника, если бы в дело не вмешался Артамон. Ему давно уже была не по нраву жизнь в отрыве от жены и детей. Воспользовавшись смертью матери Андрея, он начал настойчиво склонять его к отъезду домой, избрав главным аргументом в своих беседах с мальчиком имущественный фактор: ты сейчас всему дому хозяин, и нужна большая забота, чтобы там все было в сохранности.
