Андрей Первозванный — апостол для Запада и Востока - [87]

Сложение иконографии апостола Андрея относится к очень раннему времени, о чем свидетельствуют фрески катакомб в Кармузе (Египет), датируемые IV–VI веками; диптих слоновой кости 450–460 гг. (Музей Виктории и Альберта, Лондон) и христианские ампулы[289]. Особый импульс появлению новых изображений святого должно было придать перенесение его мощей из места мученической кончины в Патрах (Греция) – в Константинополь. В 357 г. по поручению императора Констанция II останки Андрея (за исключением честной главы) были перенесены военачальником (впоследствии мучеником) Артемием в столицу и помещены в основание храма свв. апостолов. Интерес к иконографии Первозванного Андрея должен был усилиться и после событий VI века, когда при императоре Юстиниане I обретенные при разборке ветхого храма мощи свв. апостолов Андрея, Луки и Тимофея были торжественно перенесены в новый храм свв. апостолов и погребены под престолом. «Преложение мощей апостолов» – как особый праздник – был занесен в греческий синаксарь под 20 июня[290]. Редчайшим и древнейшим примером отражения этих событий является миниатюра на папирусном листе утраченной хроники IV или V века, где было описано и, соответственно, проиллюстрировано перенесение реликвий апостолов Луки и Андрея в Константинополь. Композиция представляет собой наиболее лаконичный вариант такой иконографии, которая позже станет традиционной для сцен перенесения мощей святых: две фигуры юношей, держащих реликвии, приближаются к городским стенам столицы[291].

По свидетельству Епифания Монаха, составившего между 815 и 843 годами одно из агиографических описаний жизни святого, в это время существовали древние и даже чудотворные образы апостола Андрея: один из них, написанный на мраморе, находился в часовне в Синопе, другой – над вратами дома Иоанна Схоластика близ Пердикса в Константинополе. Тот же автор оставил яркое описание внешности первого ученика Христа, который «был высок, носат, броваст, немного сгорблен»[292].

Действительно облик Андрея, облаченного в традиционный апостольский хитон с клавом и гиматием, уже в самых ранних памятниках выделяется среди других апостолов ярко выраженными индивидуальными особенностями. Можно даже сказать, что именно Андрей, наряду с Петром и Павлом, получил самый яркий и запоминающийся образ, наиболее эмоционально выраженный характер. Подобно ветхозаветному пророку, он часто изображается крайне экспрессивным, патетически взволнованным, с растрепанными или развевающимися белыми волосами, что в целом вообще нехарактерно для иконописной традиции. Такой образ нередко встречается даже в официальных памятниках раннехристианского искусства в Равенне: купольной мозаике Баптистерия православных (сер. V в.), или в оратории Архиепископской капеллы (494–519)[293]. В апсиде кафоликона монастыря вмч. Екатерины на Синае (550–565) Андрей представлен на самом почетном месте, в паре с апостолом Павлом, и отличается задумчиво-сосредоточенным выражением лика[294]. Иконография апостола с Евангелием в руках известна также по фрескам апсид капеллы в Бауите (Египет, VI в.) и церкви Санта Мария Антиква в Риме (705–707)[295] и некоторым другим памятникам.

Выделение образа апостола Андрея в иконографических программах монументальных циклов становится особенно заметным в константинопольских памятниках начиная с IX века Петр и Андрей, как родные братья и одновременно наиболее близкие Христу ученики – один первоверховный, другой – первозванный, изображены рядом друг с другом на мозаике у входа в помещение над юго-западным вестибюлем Софии Константинопольской (ок. 870), предназначенное для пребывания там патриарха[296]. Самое почетное место отведено этим апостолам в сцене «Сошествие Святого Духа» в иллюстрациях рукописи гомилий Григория Назианзина (ок. 880–883.)[297]. В отдельно стоящей фигуре Андрея часто подчеркиваются атрибуты его проповедничества или миссионерства: так в мозаиках нартекса Осиос Лукас в Фокиде (Греция), 30-х годов XII века апостол Андрей изображен со свитком в руке, а на мозаике апсиды церкви Санта Мария Ассунта в Торчелло (Италия), около 1130 г., – с крестом на длинном древке[298].

В мозаике с изображением Пятидесятницы в соборе Монреаля (ок. 1180)[299] Петр и Андрей представлены вместе, на самом верху синтрона, наиболее значимой его части. Не исключено, что такое расположение апостолов и выделение личности Андрея было связано с константинопольским происхождением работавших здесь мозаичистов. Теми же причинами можно объяснить расположение фигуры св. Андрея во главе апостолов в сцене «Причащение вином» в трапезной монастыря Иоанна Богослова на Патмосе[300].

Заметное оживление в обращении к личности и образу апостола Андрея, а также в использовании легенды об основании им Византийской церкви наметилось после завоевания Царьграда крестоносцами в 1204 г., когда греческие богословы всеми силами пытались защитить права столицы на Вселенскую патриархию. В этом смысле весьма показательны слова Николая Месарита, скевофилакса императорской Фаросской церкви, где хранились самые главные реликвии столицы, сказанные им в это время: «Если Рим предъявляет права на свой примат из-за Петра, то Византия имеет его благодаря Андрею, первозванному и старшему брату»