Андрей Первозванный — апостол для Запада и Востока - [86]

17 января 1992 г. постановлением правительства Андреевский флаг был возвращен в качестве официального Военно-морскому флоту России. Освящение Андреевского флага произошло 15 февраля того же года, в праздник Сретения Господня, в верхнем храме Богоявления Господня Николо-Богоявленского кафедрального Морского собора Санкт-Петербурга (что подчеркивало статус города как морской столицы России). Настоятель собора протоиерей Богдан Сойко в присутствии матросов, старшин, мичманов, офицеров и адмиралов освятил флаг Санкт-Петербургской военно-морской базы и вручил его командующему базой вице-адмиралу В. Е. Селиванову, который передал его почетному караулу, выстроенному у входа в собор.

Ныне этот освященный флаг в дни праздников реет в северной столице над главным Адмиралтейством. Первый на Военно-морском флоте России официальный подъем Андреевского флага состоялся на входящем в состав Балтийского флота эскадренном миноносце «Беспокойный». 26 июля 1992 г., в день Военно-морского флота, на всех боевых кораблях в последний раз были подняты и спущены флаги СССР. Вместо них под гимн Российской Федерации были подняты Андреевские флаги. В октябре 1996 г. в день празднования 300-летия Российского флота Андреевские флаги развевались над Москвой и Санкт-Петербургом, поднятые в небо на аэростатах. 4 января 2001 г. вступил в силу федеральный закон «О знамени Вооруженных сил Российской Федерации, знамени Военно-морского флота Российской Федерации…», закрепивший официальный статус Андреевского флага.

В последнее время обсуждается вопрос о создании на Российском флоте института корабельных священников, и, возможно, вскоре над морями и океанами снова зазвучат слова: «С нами Бог и Андреевский флаг».

Ирина Шалина. Образ Андрея Первозванного в византийской и древнерусской иконографии

Хорошо известно, что византийское искусство, обладавшее столь строгими рамками иконописности, следовавшее канону и традиции, как никакое другое, было подвержено идейным движениям времени. Чутко улавливая самые незначительные изменения в духовной жизни Церкви и государства, оно было способно быстро и гибко менять свой художественный и иконографический язык, подчиняя его самым насущным требованиям эпохи. И в этом смысле степень идеологизированности восточнохристианского искусства не знало себе равных. При этом оно никогда, даже в моменты самых горячих богословских и церковно-политических споров, когда иконографический репертуар мастеров неизбежно пополнялся новыми сюжетами, отвечавшими актуальным запросам времени, не теряло художественности, высокой одухотворенности, не переставало служить возвышенным образом Царства Небесного. Обращение к византийской и древнерусской иконографии апостола Андрея Первозванного, отраженной в памятниках разного происхождения и времени, стиля и духовного содержания лишь подтверждает это.

Легендарный рассказ об апостоле Андрее и основании им церкви в Византии, принятый в Константинополе как официальное свидетельство в VIII – начале IX веков, был одним из самых важных аргументов Византийской империи в ее спорах с латинянами о церковном первенстве. Появление в это время греческих текстов «Хождения апостола Андрея» было обусловлено стремлением Византии к каноническому обоснованию претензий Константинополя на вселенскую патриархию[285]. Другие церковные центры, как известно, в этом не нуждались, поскольку их право было канонически доказано либо их древностью, либо связью с миссией других апостолов. Для Константинополя ситуация осложнялась еще и тем, что прилегающая к нему Вифиния считалась сферой деятельности апостола Петра, поэтому ссылка на св. Андрея и апостольский характер Царьградской церкви приобретала концептуальное значение как противопоставление идее первенства римского престола[286]. Важная роль, которая придавалась в этом отношении личности апостола Андрея, не могла не найти отражения в столичном искусстве.

Между тем изучение греческих источников показывает, что в основе византийской историографии лежало более чем скептическое отношение к текстам «Деяний Андрея». Официальные историки Византии, не считая достоверным фактом миссию Андрея в Константинополе, сомневались в правах константинопольской кафедры на титул апостолической. Так, Георгий Амартол, писавший в середине IX в., как раз в годы ожесточенного противостояния Рима и Константинополя, лишает свою патриархию апостольского статуса: перечисляя представителей Седьмого Вселенского собора, он называет апостольскими престолы римский, александрийский, антиохийский и иерусалимский[287]. Таким образом роль св. Андрея подчеркивалась не столько официальными хрониками Константинополя, сколько неофициальными источниками, прежде всего апокрифической литературой[288]. Византийское искусство следует именно этой письменной традиции. Так, среди ранних репрезентативных памятников империи мы не найдем ни одного образа св. Андрея Первозванного, служащего символом Константинопольской церкви. Вместе с тем многие изображения, и прежде всего памятники столичного происхождения, определенно стремились подчеркнуть его особое положение и значимость.