Андрей Миронов и его женщины. …И мама - [79]
Он доиграл до последнего явления пятой картины третьего акта… Успел сказать: «Да! Мне известно, что некий вельможа одно время был к ней неравнодушен, но то ли потому, что он её разлюбил, то ли потому, что я ей нравлюсь больше, сегодня она оказывает предпочтение мне…» и начал пятиться назад, опёрся рукой о беседку и медленно осел на пол… Ширвиндт, игравший графа Альмавиву, спасая положение, обнял Фигаро и буквально унёс его за кулисы.
«Шура, голова болит», – успел сказать ему Андрей Миронов.
«Я не знаю, почему пошла на этот спектакль, – вспоминала дочь Маша. – Все жили в Риге, а мы с мамой (Екатериной Градовой. – А. Ш.) – в Юрмале. В тот день мама купила нам билеты на концерт Хазанова. Но в последний момент я сказала: лучше я посмотрю спектакль. Я очень любила «Женитьбу Фигаро», видела её уже несколько раз. Но в тот день меня как будто что-то толкало в театр…
Конечно, никто не предполагал, что с отцом так плохо… Ещё несколько дней назад мы с ним гуляли по Вильнюсу, ходили вместе в театр Некрошюса, смотрели «Дядю Ваню». Папа был в восторге, поздравлял актёров, шутил…
В антракте того рокового спектакля я зашла к нему за кулисы. Спросила: «Что у тебя такое с лицом?» Он говорит: «Немножко на солнце перегрелся – переиграл в теннис». И всё. Я пошла дальше смотреть спектакль…
Он умер на глазах всего зала. Потом кто-то из актёров сказал: прекрасная смерть…»[70]
Произошёл разрыв аневризмы – врождённого расширения одного из сосудов головного мозга – с последующим кровоизлиянием в мозг. Миронова немедленно госпитализировали, но в клинике оперировать его не рискнули – уж слишком велик был риск.
Два дня – с 14 по 16 августа Миронов провёл в реанимации, балансируя между жизнью и смертью. 16 августа в 5.35 утра победила смерть…
Перед отправкой в Москву Миронова привезли из морга к оперному театру, чтобы коллеги смогли с ним проститься. Плучек и на этот раз не прервал гастроли.
«Мы проводили его, мёртвого, в шесть часов утра от Рижского оперного театра, где давали свои спектакли, – вспоминала Ольга Аросева. – Его везли в Москву на «рафике», заполненном льдом. Андрей, с головой закатанный в простыню, словно белая мумия, лежал на этом «леднике» – лицо не открыли для прощания.
Близкий друг Андрея Гриша Горин ехал впереди «рафика» на своём «жигулёнке». Как только он не разбился на этой долгой дороге от Риги до Москвы впереди мчавшегося страшного катафалка, в котором совершал свой последний путь Андрей Миронов…»[71]
Родные хотели похоронить Андрея на Новодевичьем кладбище, самом престижном (если подобный термин здесь вообще приемлем) после Кремлёвской стены пантеоне Москвы, но Моссовет (тогдашняя мэрия) разрешил хоронить только на Ваганьковском. Места на Новодевичьем кладбище Андрей, как считали чиновники, не заслужил. Да и на Ваганьковском не пошли навстречу – отвели народному артисту не очень удобный, «дальний» по тем временам участок под номером сорок.
Похоронили Андрея 20 августа. Как и на похоронах Папанова, не было почти никого из Театра сатиры – Плучек не отпустил. Многих такое поведение художественного руководителя Театра сатиры очень удивило. Актёра Зиновия Высоковского (пан Зюзя из «Кабачка «13 стульев»») подобное поведение Плучека натолкнуло на мысль о переходе в другой театр.
Мария Владимировна на людях держалась хорошо, даже не плакала. Хотела, но не было слёз.
Вот что вспоминал о похоронах Андрея и о нём самом Григорий Горин: «На площади Маяковского перед его театром с ночи стояла толпа. Записывались в очередь, чтоб иметь возможность завтра пройти перед сценой и в последний раз взглянуть на Артиста.
К утру Садовое кольцо было заполнено людьми от самой Смоленской площади. Тысячи и тысячи людей…
Мы знали, что он любим, но смерть срежиссировала эту народную любовь в единый безотчетный порыв, сделала её зримой…
Его любили старые и молодые. Старики – за удивительную лёгкость, грациозность, жизнерадостность, напоминавшую им идеал артиста прошлых лет, молодёжь – за какую-то особую культуру исполнения, которую он сумел соединять с ритмом сегодняшней жизни.
Смерть, как бы мы ни отмахивались от мысли о ней, всё равно важная часть нашей жизни, она расставляет всё по местам, придаёт осмысленность происходящему, как бы трагично оно ни было.
Уйдя от нас молодым, он остался теперь молодым навсегда. Сколько раз я пытался завести с ним нудный разговор о необходимости подумать о «возрастных» ролях… «Андрюша! Тебе через три года будет пятьдесят… Пора менять амплуа! Вспомни: Черкасов молодым сыграл старика, примерился к будущим ролям…»
Он отшучивался! Житейское благоразумие никогда не входило в число его достоинств. Доверялся судьбе. Оказался прав…»[72]
31 августа в прокат вышел вестерн Аллы Суриковой «Человек с бульвара Капуцинов», в котором Андрей Миронов сыграл главную роль – мистера Фёста, мистера Первого… Символично – он и сам был Первым.
После смерти Андрея драматург Александр Штейн написал: «С глянцевой обложки журнала – его улыбка, так близко знакомая и его друзьям, и тысячам тысяч его почитателей, его, как всегда, непринуждённая поза, исполненная неуловимого и в то же время явственного артистизма, изящества, – и то, как он легко опёрся одной рукою, а другую бросил вперёд, и она легко повисла, мужская и по-мужски красивая… Двенадцатый номер журнала «Театр». Последний, декабрьский номер 1987 года… Какое трагическое совпадение! Журнал печатается в типографии в городе Чехове, готовится материал номера заранее, так было и сейчас, в этот раз, когда Андрей был жив-здоров, – могла ли кому-нибудь прийти в голову дикая мысль, что смерть нагонит и настигнет его. Именно его, смеющегося, весёлого, в расцвете лет, его, самое живое из всех человеческих воплощений… И волею неумолимой и непредсказуемой судьбы обложка журнала стала как бы окаймлённой невидимой траурной рамкой, и на обложку эту стало больно, тяжко, невозможно смотреть… А вдогонку, в Чехов, в типографию полетели статьи о его гибели.
Эта книга предназначена для тех, кто не привык киснуть перед телевизором или зависать над смартфоном. Она для любознательных людей, которые готовы дать пищу уму, вспомнить давно забытое или узнать что-то новое. Эта книга – не учебник, не руководство и не задачник, а сборник бесед на химические темы. Форма подачи материала легкая и ни к чему не обязывающая. Каждая глава начинается с чего-то «отвлеченного», что на первый взгляд может вообще не иметь никакого отношения к химии, а затем разговор от отвлеченного переходит к конкретному.
Перед вами – один из самых увлекательных романов Андрея Шляхова. Холодный кафельный пол, угрюмые санитары, падающие в обморок студенты-медики. Бывалый доктор Данилов оказывается в морге, к счастью пока как сотрудник этого таинственного учреждения. Изнанка жизни патологоанатомов еще страшнее, чем видится нам, простым обывателям. Вперед, в царство Аида, только не оглядывайтесь и не закрывайте книгу – все самое интересное только начинается.
Много куда закидывала судьба доктора Данилова, но выступать в роли судебного эксперта ему еще никогда не доводилось. Впрочем, выступить ему так и не довелось, но он старался сделать все возможное для защиты несправедливо обвиненного коллеги… «Правосудие торжествует даже в тех случаях, когда у него нет для этого оснований», говорил Конфуций.
Кожно-венерологический диспансер — самое таинственное из всех медицинских учреждений. Здесь не задерживаются те, кто не умеет держать язык за зубами… Доктор Данилов думал, что нашел спокойную работу, но очень скоро понял, что он ошибся. Сифилис и гонорея излечимы, глупость — нет.КВД — это место, где надо всегда быть начеку. Стоит однажды расслабиться — и ты пропал. Но самое интересное в кожно-венерологическом диспансере — это не диагнозы, а причины заболеваний. Вот тут-то и начинается самый настоящий триллер с элементами комедии.
Склиф – это не институт и не больница. Это особый мир. Доктору Данилову посчастливилось» устроиться на работу в место, которое называют и «Кузницей здоровья», и «Фабрикой смерти», и «Главной помойкой Минздрава».Вы знаете, сколько существует способов самоубийства и что делают с несостоявшимися смертниками врачи? Что хуже – отравиться дорогим героином или дешевым нашатырем? Герои и подлецы, циники и святые…Некоторые говорят, что Склиф – это нечто среднее между бойней и церковью.Сколько можно продержаться в главном институте Скорой помощи Данилов не знал, тем более, после одного страшного случая.
Покидая Москву, доктор Данилов и представить не мог, в каких условиях ему придется работать в провинции. Ужас, ужас. Ужас и еще десять раз ужас — вот что такое сельская больница. Столичная медицина отличается от провинциальной ровно настолько, насколько Москва отличается от всей остальной России.Но, тем не менее, и здесь живут люди. Если попадете в Сельскую больницу, не спешите отчаиваться. Некоторым счастливчикам удается выйти отсюда живыми…
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.