Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915 - [378]

из тем, то она доминанта всей деятельности Мусагета, т. е. последний – антропософическое издательство, eo ipso[3920] – не Мусагет больше; антропософы напрасно скрывают сектантский характер своего исповедания; ведь в нем нет ничего дурного, но это идет вразрез с идеей Мусагета. Кто этого не видит, тот напрасно считал себя схватившим эту идею. За слова и извинения Н<иколая> П<етрович>а Киселева я не отвечаю и полагаю, что его личное мнение об антропософии не есть создание мусагетского «тона». Что Сизов тоже, как и Бугаев, говорит о некорректности Мусагета, я считаю не менее (если не более еще) чудовищным, нежели вопли из Берлина Бугаева. В азарте находились именно антропософы, и было бы смешно считать их лучшими оценщиками работы вроде «Vigilemus», чем, напр<имер>, Киселева или Рачинского, антиштейнерьянство кот<орых> не носит экскоммуникативного характера, проявленного штейнерьянством Бугаева. Но Сизов – не член лит<ературного> комитета; а брошюра должна была быть (и была, в конце концов) обсуждена не антропософами, а лит<ературным> комитетом. Предшествующее изложение содержит ответы на замечания по существу, сделанные в Декларации Сизова, почему я и кончаю свое возражение. Я прошу адресатов Записки Бугаева внимательно отнестись к моему возражению и к приложениям и возвратить последние по прочтении Ник<олаю> П<етрович>у Киселеву для хранения в архиве Издательства.

Э. Метнер.

РГБ. Ф. 167. Карт. 9. Ед. хр. 11. Л. 1–22 – рукой А. М. Метнер, л. 23–25 – автограф Э. К. Метнера. Этот документ Н. П. Киселев обозначил как «Досье Э. К. Метнера о „Vigilemus“ на 25 лл.».

Текст представлен также в копии (рукой А. М. Метнер), озаглавленной: «Копия ответа на записку Бугаева о Vigilemus» (РГБ. Ф. 167. Карт. 24. Ед. хр. 34. 27 л.).

Написано в декабре 1913 г., адресовано коллегам по издательству «Мусагет».

Опубликовано: Russian Literature. 2015. LXXVII–IV. C. 483–500. Подгот. текста и примеч. А. В. Лаврова.

311 а. Белый – Метнеру

17 (30) января 1914 г. Берлин

Совершенно приватно.

Дорогой Эмилий Карлович,

мне чрезвычайно прискорбно, что мою просьбу уничтожить мое письмо Вы связали с нашими идейными расхождениями[3921]; просьба эта вытекает из совершенно иных оснований, хотя расхождение наше может побочно влиять на сохранение Вами именно этого письма; тут дело не в эксо– и эсо-теризме, а вот в чем: я сообщил Вам стихотв<орный> отрывок, начинающийся с «In meinem Denken leben Weltken» и т. д. не по тексту мистерии, а по другому варианту, не зная степени невозможности сообщения этого варианта[3922]; дело не в эсотеризме, а в особых условиях, безусловно запрещающих сообщать этот вариант; условий этих я не знал и сообщил Вам, и лишь потом узнал, что сообщенный и разобранный мною Вам вариант безусловно несообщаем; поэтому: я настаиваю на уничтожении не письма, а всего того в письме, что касается разбора места: «In deinem Denken leben Weltgedanken». В этой просьбе Вы мне не можете отказать[3923]; и потому-то Вы уничтожите в моем письме Вам все то, что касается ритмического разбора именно этого места. Если бы в Вашей книге[3924], случайно, оказались разборы мистерии, если бы Вы случайно ссылались на приведенный мною отрывок (в мистериях его нет), то Вы, без сомнения, вычеркните из книги его, ибо его в мистериях нет.

Если бы отрывок оказался вдруг медитацией, то обнародование случайное его обрекло бы меня на ряд непоправимых бед, как и тех, кому эта медитация (если это медитация) дана; вот чем обусловлена моя просьба, а не нашими спорами и ссорами, и мне обидно, что мою просьбу об уничтожении письма из Христиании (теперь уже не письма, а всего, связанного с указанным отрывком) Вы прочли совершенно предвзято. Надеюсь, что Вы исполните мою просьбу, т. е. 1) уничтожите указанное место моего письма, 2) никому не сообщите об этой личной моей просьбе, 3) да и мне не отвечайте на этот пункт (я же верю, что, после всего мною изложенного, Вы поймете степень внутренней важности для меня, чтобы этот отрывок был уничтожен (не уничтожить его, значит напасть из-за угла на беззащитного человека и уколоть его отравленным лезвием).

Приняв это все во внимание, Вы поймете, что просьба об уничтожении этого отрывка лежит вне плоскости наших идейных и мусагетских ссор.

Примите уверение в совершенном почтении и преданности.

Борис Бугаев.

P. S. О деловых Ваших письмах пишу особо.

РГБ. Ф. 167. Карт. 3. Ед. хр. 22. Датируется по почтовому штемпелю на конверте.

311 б. Белый – Метнеру

17 (30) января 1914 г. Берлин

Приватно

Копия.

Дорогой Эмилий Карлович!

Мне чрезвычайно прискорбно, что мою просьбу уничтожить мое письмо Вы связали с нашими расхождениями; просьба вытекает из иных оснований… Я сообщил Вам стихотворный отрывок, начинающийся со слов, встречаемых в мистерии: «In deinem Denken…». Я его сообщил не по тексту мистерий, а в варианте; всех условий, не позволяющих мне сообщить этот вариант, я не знал; и лишь потом узнал, что сообщенный и разобранный мною вариант безусловно несообщаем. Я настаиваю на уничтожении не письма, а этого места, где я привожу и разбираю данный вариант.