Андрей Белый: автобиографизм и биографические практики - [78]

1. Под знаком плюса: слияние с другим(и)

Расщепленность протагониста и полифоничность мемуаров Белого можно связать с его идеей об индивидууме как «коллективе».[645] Такая «коллективизация образа» представляется важным вариантом его приема слияния, объединения своего Я с не-Я.

Эта идея реализуется двояко в его мемуарах. С одной стороны, распадение Андрея Белого на ряд противоречивых личностей, их автономизация и персонализация уже как других персонажей, выступающих под масками Брюсова, Мережковского, Иванова, а чаще всего Блока, ведет к появлению «коллектива» разнообразных олицетворений Белого. С другой стороны, Блок и другие спутники жизни Белого появляются на страницах воспоминаний не только как овеществление ипостасей Белого, но также и в качестве самих себя, например, Блок узнается и как Белый, и как сам Блок. Иногда, выполняя функцию психологических катализаторов, они своим присутствием всякий по-своему способствуют более рельефному выявлению той или иной грани Белого. В этом случае речь идет о группе важных персонажей, каждый из которых своим взглядом, воздействием, влиянием на Белого вызывает к жизни специфический модус его самовыражения. Одновременно в этой общности каждый является как бы зеркалом, в котором Белый отражается, в которое пристально всматривается, чтобы получше разглядеть свое лицо. Слияние в смысле отождествления себя с другими дополняется обменом импульсами и динамичным взаимодействием с ними.

Взятый в неразложимом комплексе с Блоком, Белый воспринимает его неодинаково, что позволяет увидеть поэта в разнообразных ракурсах, в развитии. Но подвижная точка зрения дает возможность не только Блока рассмотреть с многих сторон. Благодаря смещающемуся видению Блока и сам Белый, в зависимости от того, каким в тот или иной момент предстает ему Блок, оборачивается разными своими сторонами или личностями. Блок-брат, Блок-двойник, Блок-оппонент вызывают в Белом неодинаковую реакцию, активизируют в нем разные возможности и позволяют материализоваться многим его образам: то брата, то двойника, то оппонента, то иной ипостаси.

В «Начале века» Белый излагает свою идею модификаций Я в зависимости от тех «общественных» комбинаций, в которые Я вступает:

«Личность (или “а” комплекса “abcd”) изживаема не как “а”, а суммой отношений, развертываемых от каждого к каждому (в “ab” – одно, в “bacd” – другое); “индивидуум” для меня был личностью, расширенной коллективом и взятой в коллективе».[646]

Трансформирующаяся личность Белого в его мемуарах выявляет от одного «коллектива» к другому различные свои черты. Их иерархия постоянно меняется: одни черты выделяются и становятся доминантными в «коллективе» с Брюсовым, потом затушевываются и уступают место совсем другим – в «коллективе» с Метнером. Наиболее явственно контраст между разными Белыми выступает, пожалуй, при описании жизни Белого в Петербурге, когда каждый день был поделен между заседаниями в «коммуне» Мережковских и «завиванием в пустоту»[647] с Блоком: и Белый заседающий, и Белый завивающийся одинаково органичны, каждый в своем окружении.

2. Под знаком минуса: преобразование портрета в автопортрет

Другая характерная для мемуаров Белого тенденция – подмена одного образа другим, портрета Блока автопортретом Белого, при которой описание той или иной ипостаси Блока оказывается на деле описанием некоей ипостаси самого Белого. Белый не столько ставит себя на место другого, сколько превращает другого в себя. Он наполняет не-Я атрибутами Я. Сразу заметим, что, как правило, Белый отдает другому не лучшие свои качества, и этот прием связан с негативными описаниями Блока и других персонажей, в то время как сливается с другими Белый обычно на положительной ноте.

Случай одной из самых очевидных подмен в «Воспоминаниях о Блоке» – проекция Белым на Блока своего отхода от идеалов теургизма. Здесь имеет место уже не сближение или отождествление двух поэтов, так как отсутствует обычное для такого комбинирования «мы» («я и он»), и речь как будто идет специфически о Блоке. Имеет место подмена, которая начинается с наделения Блока хорошо различимыми атрибутами Белого и развертывается уже как описание последующего кризиса теургизма Белого, парадоксальным образом выведенного в этом пассаже под маской Блока.

Показательна фраза, где подмена проявляется как в микрокосме: «Мглою, тенью и сумраком – переполнены строки Блока: так золото и лазурь предыдущего года пресуществляются в этом году в свет и в тьму…».[648] Здесь значимо называние в качестве прежних атрибутов поэзии Блока именно «золота» и «лазури», то есть двух символов, образующих название первого поэтического сборника Белого «Золото в лазури», написанного на волне теургических ожиданий. Белый проецирует свое «золото в лазури» на Блока и рассматривает следующую стадию потемнения золота и превращения лазури в лиловость уже исключительно у Блока. Описание этого кризиса в творчестве и мировоззрении самого Белого практически отсутствует в «Воспоминаниях о Блоке», в них дан только «нисходящий» путь Блока, сторонним наблюдателем и критиком которого оказывается Белый, как будто остававшийся все это время на позиции прежних идеалов и ожиданий.