Андалусская поэзия - [34]

Свиданья ожидать — какая это мука!

Едва уйдешь ты прочь, приходит боль мгновенно,

Не ведал я, что рай соседствует с геенной.

Прекрасные глаза! Гляжу в озера эти

И вижу в них все то, что держишь ты в секрете.

С прекрасных лживых уст всегда нектар струится,

Но смертью мне грозят нелгущие зеницы.

Узор страданья ты искусно вырезаешь,

Забыв, что не гранит, а сердце мне терзаешь.

Ты родилась, газель, в небесной колыбели,

Исходит яркий свет от солнечной газели.

Не гневайся, сойди с высот в мою долину —

Без солнца я умру, в холодном мраке сгину.

* * *

Перевод Н. Горской*

Безумствуя, страждет безумно влюбленный,

Недугом безумной любви пораженный.

О лев унижённый, газелью плененный —

Колдуньей, в своем колдовстве изощренной,

Ты стрел не боялся, боец закаленный,

А ныне ты гибнешь, любовью пронзенный.

Как ствол оголенный, огнем опаленный,

Ты жаждешь живительной влаги студеной.

И платишь печалью бессонной, бездонной

За ласку скупую, за взгляд благосклонный.

* * *

Перевод Н. Горской*

Сказал поэт о том, кто был распят:

Палач казнил его за доброту

И — унижая — поднял в высоту.

И, пригвожденный намертво к кресту,

Казалось, вскинул руки на лету

И — воспарив — увидел райский сад

И гурий неземную красоту.

* * *

Перевод Н. Горской*

Описывая льва, сказал поэт:

О лев, ты в латы мускулов одет.

Пустыня — твой обширный эмират.

В песках кровавый сотворив обряд,

Яришься, жарким пламенем палим,

Но мясо жертвы ешь всегда сырым.

Горящим взглядом ты пронзаешь ночь,

И все живое убегает прочь.

Твой лоб подобен круглому щиту,

А ноздри — два провала в черноту.

Твой рык раскатам громовым под стать,

Глаза умеют молнии метать.

Хвостом стегаешь землю, как хлыстом,

И хлещешь по бокам себя потом,

И барабаны двух крутых боков

Предупреждают: к бою ты готов.

С улыбкой жуткой схож зубов оскал,

И каждый зуб — отточенный кинжал.

Ты шествуешь пружинистой стопой,

А вскинешь лапу — каждый коготь твой,

Как ятаган кривой, грозит бедой

И блещет, словно месяц молодой.

* * *

Перевод Н. Горской*

Седой боец и влюбчивый юнец,

Судьба готовит вам один конец.

Однажды острый меч пронзит бойца,

Однажды жгучий взгляд пронзит юнца.

И меч сверкающий не так остер,

Как чаровницы лучезарный взор.

* * *

Перевод Н. Горской*

Явись, о солнце, к деве солнцеликой,

Поведай ей про мой недуг великий.

Пусть явит лик она на краткий миг,

Чтоб я увидел исцеленья лик!

Полдневное светило вопросило:

«Сравнится ли со мной твое светило?»

И я сказал: «Ты не сравнишься с ней!

Когда вы рядом, ты луны бледней».

Она — как огнепад над райским садом,

Она, чаруя, убивает взглядом.

Смеется, влажным жемчугом маня,

Но зубочистка ей милей меня.

Пусть клад велик — невелика отрада

От крепко запечатанного клада.

Все глубже в сердце проникает яд,

Сгораю, жарким пламенем объят.

В сраженье этом стрелы униженья

Пробьют кольчугу моего терпенья.

Найдется ль огнекрылая стрела,

Чтобы стыдом ей щеки обожгла?

* * *

Перевод Н. Горской*

Стихи — как филигранью серебро —

Укрась прозрачной рифмой филигранной.

Ведя с друзьями мудрый разговор,

Беги витиеватости пространной.

Чтоб сохранилась память о тебе —

Пока ты жив, работай неустанно.

Бесплотна мысль без оболочки слов —

Так воплоти свой образ многогранный.

Но пустословья избегай в стихах,

Скажи о сути просто и чеканно.

* * *

Перевод Н. Горской*

Расплескивая аромат жасминный,

Скользят танцовщицы в одежде длинной —

Под стать раскрывшим веера павлинам

Иль серебристой стае лебединой.

[МОЛНИЯ]

Перевод Н. Горской*

Чудо-птица пронеслась по небосклону —

Перья золотые в огненных прожилках.

Просверкала, как струя горящей нефти, —

Видно, жар скопился в облачных копилках.

Пусть она застынет, пусть в ночи мерцает

Пилкой ювелира в золотых опилках.

Абу Абдаллах Мухаммад ибн Рафирасу

Абу Абдаллах Мухаммад ибн Рафирасу (XI–XII вв.) — один из наиболее известных в Андалусии авторов строфических стихотворений мувашшахов. Жил в Кордове и Севилье, а также в других городах Андалусии, получил известность также в Северной Африке.

Перевод Е. Николаевской*

* * *

Был я изгнан из Эдема,

Знать бы, кто тому виной?

Словно был перед подругой

Оклеветан сатаной.

И подруга в подозренье

Стала избегать меня,

Как луна, что в миг затменья

Проплывает среди дня,

Выйдет, может, на мгновенье,

Лишь меня во всем виня.

Отвернись от злоязычья,

Наговоры отведи…

О возлюбленная, сердце

Задыхается в груди!

Ты решила все, что было,

Сжечь огнем иль смыть водой.

Счастье друга заменила

Неизбывною бедой.

Клевета ж — дурная сила,

Остается клеветой.

Ты свои обеты вспомни,

Те, что расточала мне:

Сколько тысяч поцелуев

Обещала в тишине…

Ты задумайся об этом

И не прячь сердитых глаз,

Не пренебрегай советом —

Им воспользуйся сейчас!

Верность соблюдай обетам —

Поцелуй меня хоть раз!..

Если спросят — кто такая?

Я отвечу: мрак и свет,

Ветвь живая, холм песчаный,

Для нее подобья нет.

Кто она? В полете птица,

Всех достигшая вершин.

Красотою с ней сравнится

Лишь Юсуф, Рахили сын.[25]

Ею юноша пленится,

Муж, доживший до седин.

Если спросят — кто такая?

Вешний сад, расцветший куст.

Околдованного взглядом

Исцеляет влагой уст.

Увидав ее, хулитель

Перестал бранить меня.

Возврати мне, похититель,

Сон, как завершенье дня!

Красоты своей обитель,

Сполох своего огня…

И тебя, что всех прелестней

И прекрасней Красоты,