Анатомия Комплексов (Ч. 2) - [87]
А помнится, в 16 она казалась себе очень взрослой и умной. В 18 поняла, что была непроходимо глупа и вот, наконец, поумнела. И только сейчас, в 24, сидя, как та старуха у разбитого корыта, поняла, насколько была недалекой и в 16, и в 18, и в 20, да и вряд ли умна сейчас.
"Человек не должен меняться под гнетом обстоятельств", — говорила ее учительница русского языка. Может, и не должен, но, увы, меняется лишь так. Ни один еще не научился на чужом опыте, не почувствовал боль от чужой шишки. Каждый считает себя исключительным. Но жизнь — не правило правописания и исключений не делает. Вину, грехи и собственную глупость не закрасишь маркером, не выбелишь с листа, не сотрешь ластиком оправдания.
А может, ей уйти в монастырь?
Алена повернула голову к окну. Из форточки доносился запах уходящего лета, жар солнца, разрываемый порывами холодного ветра.
Она подошла, отодвинула шторы и распахнула окно, впуская в комнату звуки улицы и свежесть августовского дня. Взгляд окинул двор, наполненный детворой, копошащейся на детской площадке, бабушками на скамейках, взъерошенной стайкой подростков под грибком.
Уйти из этого мира? Так ее здесь нет. Все это на Земле, а она до сих пор на Флэте…
— Аленушка!! — голос брата ворвался в ее мир, разрушая преграды. В нем ясно различался целый сонм чувств от отчаянья до упрека. Запах знакомого одеколона смешался с запахом улицы, и крепкие руки обвили ее за талию, пытаясь оттащить от открытого окна. Она вцепилась в подоконник, не понимая, зачем ее беспокоят, скривилась, готовая и возмущенно закричать, и заплакать, и вдруг сникла. Мягкий и в тоже время жалкий, умоляющий шепот родного голоса проник в сознание, заставляя очнуться:
— Аленушка, милая, не надо. Прошу тебя, родная, пожалуйста. Я знаю, это трудно, очень трудно начинать жизнь сначала, но губить себя не надо, нельзя! Ты не одна, пойми…ты хочешь, чтоб я следом за тобой?… Я не смогу по-другому, твоей смерти мне уже не вынести…
Алена повернулась и с удивлением посмотрела в глаза мужчины: о чем он? Она не собирается выпрыгивать из окна.
Столько надрыва в голосе, словно он переживает за нее. Какое ему дело? Кто он такой?
И вдруг широко распахнула глаза:
— Сашкин!
По лицу мужчины пробежала судорога, в глазах появилась растерянность и надежда. А пальцы Алены уже трогали его щеку:
— Сашенька, — прошептала она, узнавая родные черты, и вдруг расплакалась, ткнувшись головой в его плечо, прижимаясь в поисках спасения. Ворковский крепко обнял ее и зажмурился. Теплая мужская ладонь гладила волосы, а губы шептали, как заклинание:
— Теперь ты не одна, мы вместе, родная. Нас двое. Двое.
Он успел, удержал ее здесь, и в награду получил эти слезы. Она узнала, она заплакала, значит самое плохое позади. На душе стало светло и спокойно, тревога покинула его, схлынуло напряжение всех этих беспокойных дней, и вера уже не нуждалась в аутотренинге, чтобы существовать.
Одна, вторая слеза скатились по его лицу. Они были легки. Они были нужны ему, как летний ливень в жаркий душный день раскаленному городу. Они смывали страх и горечь одиночества с его души.
Саблин заглянул в комнату и, увидев две плачущие фигуры, застывшие в объятьях у раскрытого окна, мгновенно все понял и облегченно перевел дух: кризис миновал, теперь все будет хорошо. Он осторожно прикрыл дверь и пошел к себе дописывать вводную к диплому. Завтра первое сентября. Не успеет, «Гранд» его ждать не будет.
Ворковский до самой ночи сидел в комнате, обнимая Алену. Та уже не плакала, а просто грелась в его объятьях, успокоенная теплом его тела, знакомым запахом морской свежести. Саша консервативен и тем хорош.
Они не разговаривали, боясь вспугнуть покой и близость душ. Да и не нужны были слова, они бы все равно не выразили всего, что было на сердце.
Саша в эти часы и знать не хотел, что было. Это потеряло для него значение. Главное, Алена вернулась, совсем. Вся.
Когда ночь проникла в комнату, девушка спала. Впервые ее сон был спокоен и легок. Ни криков, ни всхлипов, ни метаний.
Мужчина осторожно уложил ее голову на подушку, накрыл пледом плечи, крепко закрыл окно и вернулся к дивану. Постоял в раздумьях и сел на пол возле спящей сестры, разглядывая тени скользящие по стенам. Ему казалось, что время, не хотя скрипя и ворча, покатилось вспять. Минута, другая, час, и он услышит звон будильника, мамины шаги на кухню. Ноздри начнет щекотать запах сваренного кофе и гренок. Отец протопает в ванную, начнет жужжать бритвой, напевая под нос арию Мефистофеля, потом толкнет дверь в комнату сына и провозгласит утро нового дня. Пока Саша будет натягивать брюки и шарить ступнями в поисках тапок, Аленка хлопнет дверью туалета…
Все будет, как всегда, все будет, как было до той злосчастной поездки в "Лесное".
Ворковский открыл глаза и потянул ноздрями воздух, еще не веря себе: гренки и кофе!
Мама?!
Сашу подбросило с места. Он вылетел из комнаты и застыл на пороге кухни. Алена стояла у плиты и жарила хлеб. Над кофеваркой струился дымок. Горка золотистых гренок стояла на столе, рядом лежали салфетки, стояли чашки из забытого сервиза. Пол сверкал отмытым линолеумом, на окне висели новые занавески. Все, как было при маме.
"я не особо сопротивлялась, активно знакомилась с действительностью, в которой мне предстояло то ли жить, то ли влачить существование. Я стала подозревать, что от меня требуется стать одной из многих, ни лицом, ни мыслями, ни чем иным не выделяясь на общем фоне, но это меня выводило из себя.".
Незыблемые понятия чести, добра справедливости - кому они более понятны и присущи? Человеку, что считает себя венцом природы, единственно мыслящим и чувствующим существом и причисляет себя к клиру бесспорного носителя добра и просвещения, или тем, кто заранее очернен и обвинен им, причислен к низшим, злейшим существам. Где больше светлых идеалов: в царстве технического прогресса и разума или в обществе, живущем по законам природы? Способен ли человек понять и принять кого-то кроме себя?
Он с другой планеты, она с Земли. У них разные взгляды на жизнь, разные вкусы, знания и пристрастия. Столкновение двух представителей совершенной разных рас приводит к глобальным переменам не только в их жизни..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Если б Шарль Перро вздумал написать сказку о современном Принце и современной Золушке, то выглядело бы это, наверное, примерно так: жил был скучающий олигарх и невзрачная студентка, забитая догмами о идеалах и вечных ценностях…
В недалёком будущем на фоне глобальных мировых проблем человечество сумело объединиться ради выживания. Построенное на этом новое информационно свободное общество позволило, наконец, всерьёз заняться освоением космоса. Вскоре мы наткнулись на инопланетное сооружение, которое посчитали по началу сломанной машиной времени. Но это только одна функция. И я распробовала её, но и не только. Попала в далёкое будущее, чуть не была убита, но выжила. К сожалению, в этом будущем ждут одни потрясения. Люди стали повсеместно меняться телами.
Нет ничего удивительного в том, что события и явления, происходящие вокруг нас, мы воспринимаем такими, какими нам настоятельно рекомендовано видеть их определённым кругом условно уважаемых господ и дам. Но со стремительным изменением земного мира, наверное, в лучшую сторону подавляющему большинству даже заблуждающихся, некомпетентных людей планеты уже не удаётся воспринимать желаемое в качестве явного, действительного. Относительно скрытая реальность неотвратимо становится текущей и уже далеко не конструктивной, нежелательной.
Рассказ о жизни и мечтах космонавтов, находящихся на Международной космической станции и переживающих за свой дом, Родину и Планету.
Третья часть книги. ГГ ждут и враги и интриги. Он повзрослел, проблем добавилось, а вот соратников практически не осталось.
Болотистая Прорва отделяет селение, где живут мужчины от женского посёлка. Но раз в год мужчины, презирая опасность, бегут на другой берег.
После нескольких волн эпидемий, экономических кризисов, голодных бунтов, войн, развалов когда-то могучих государств уцелели самые стойкие – те, в чьей коллективной памяти ещё звучит скрежет разбитых танковых гусениц…
Приключения дочери флетонца и землянки, уже на Земле, куда она попала с Родины - Флэта, пойдя по стопам своей неуемной бунтарки матери. (Продолжение Анатомии комплексов)