Анатомия Комплексов (Ч. 2) - [102]

— Ах, вы!! Где Рэй?!! Отвезите меня к нему!! Вы обязаны! Что с ним?! Что с ним, я спрашиваю?! Он жив?! Да?! Где он?! Я требую, чтоб вы отвезли меня к хозяину!! Сейчас же!!

— Да, не знаю я никакого Рэя!! — заорал Тайклиф, стараясь выглядеть убедительным, и чуть все не испортил: хотел щеку ей показать с залепленной татуировкой — видишь, мол, нет ничего. Значит, не Агнолики.

Хорошо, Мэнгриф вовремя вмешался, вытащил, наконец, госпожу из машины.

— Тогда отведите к Дэйксу!! — не успокоилась Алена и замерла. Взгляд охватил все лицо мужчины и не нашел привычной татуировки. Значит, не Агнолики? Ошиблась?

— Ох, девочки… — укоризненно протянул водитель. — Хороши. Что ж так напиваться-то? Веди-ка ты свою подругу домой. Пусть поспит, а то мерещится ей уже другим неведомое. Так и здоровье потерять недолго.

Кивнул Олесе, залез в машину и уехал. Алена потерянно шагнула к обочине и села прямо на бордюр.

Олеся проводила взглядом удаляющиеся габаритные огни и кивнула: хорошие им ребята попались. Воспитанные. И подошла к подруге, хлопнулась рядом, поглядывая искоса:

— Ну, ты даешь! Первый раз такое вижу. Ты за кого их приняла-то?

Алена молчала, словно не слышала, и, не мигая, смотрела в снег, перед собой.

Проживалова тяжело вздохнула и вытащила коньяк:

— Надо бы нервы восстановить, да хэппи-энд отметить, а то ведь и головы нам снести могли,…хорошие мужички попались, уважительные, — но перед тем, как глотнуть подозрительно посмотрела на жидкость, выставив бутылку на свет уличного фонаря: нет ли чего постороннего, таблеток, например, или вируса бешенства?

Нет, коньяк, как коньяк. Олеся пожала плечами и смело отхлебнула из бутылки, а потом протянула Алене:

— Глотни, полегчает.

Та взяла, не глядя, и выпила залпом, как воду даже не почувствовав как обожгло горло. Олеся открыла рот, хохотнула, забрала пустую бутылку, посмотрела опять в нее на свет и выкинула в сугроб:

— Да-а-а, сильна ты, подруга… Ясно с тобой. Ладно, коньяк закончился, веселье. Вроде с лихвой. Пора и, правда, баиньки. Пошли-ка домой, — решительно встала и подняла Ворковскую, потащила по дороге обратно, разговаривая скорей с собой, чем с ней. — Сейчас примем душ, валерьянки съедим упаковочку, кофейком запьем и спать. А завтра я тебе Крёза зашлю. Сдается мне, нуждаешься ты в хорошем специалисте. Нервишки-то шалят…

Алена не слышала ее. Шла, с трудом переставляя заплетающиеся ноги, и даже не видела — куда? Дома, дорога, сугробы, голые ветки деревьев, фонарные столбы- все сливалось, плавало в тумане. По лицу текли слезы, а губы шептали:

— За что? Зачем так? Ведь я их узнала и они…Ошиблась? Татуировки-то нет, а ее не вывести…Как же мне теперь жить, если в каждом встречном вчерашние знакомцы мерещатся? Я схожу с ума? Или уже сошла? …Почему же ты не выполнил обещание? Почему умер? Ты же обещал…Как же теперь?…

Олеся старалась не смотреть на подругу, шепота ее хватало. Волосы от него дыбом вставали и сердце от жалости сжималось. Состояние Алены внушало ей серьезное опасение, и все ее недавние переживания по поводу вероломства любимого казались пустыми и незначительными. Ну, что за горе у нее по сравнению с тем, что случилось с подругой? Ерунда.

На углу их дома Ворковская вдруг отказалась идти, рухнула на колени в снег и, сложив молитвенно руки на груди, уставилась в небо:

— Господи, если ты есть, если ты слышишь, помоги ему! Верни к жизни! Пусть не со мной,…но чтоб жил! Ходил, дышал, смеялся…жил! Пусть, пусть..

Олеся огляделась вокруг в поисках помощи, прикинув, что это финиш для Ворковской. Ей Алену не донести, самой — не дойти, а домой надо не то, что срочно, а «уже». На счастье, помощь последовала незамедлительно. Александр, встревоженный исчезновением сестры, метался по двору и, заметив фигуры на углу, рванул к ним.

— Алена! Ты могла сказать, куда ушла?! Я в милицию собрался звонить! — склонился к сестре, увидел, в каком она виде, почувствовал запах алкоголя и, обвиняюще посмотрев на Проживалову, поднял сестру на руки и понес домой.

В квартире Ворковских было тихо, гости разошлись, посуда вымыта, и ничто уже не напоминало о недавнем веселье. Даже лицо Михаила, встретившего их, было похоронно-расстроенным, словно не праздновал парень Новый год, а поминал усопшего.

Саша отнес сестру в ванную, а Олеся устроилась за столом на кухне и запросила чашку крепкого кофе. Минут через 20 Алена была уложена спать, а Ворковский появился на кухне, нервно закурил и бросил женщине тоном обвинителя:

— Рассказывай.

Еще через час, к удовольствию Олеси, новогодняя ночь для нее закончилась. Она заснула, как только голова коснулась подушки.

ГЛАВА 29

Встреча с теми мужчинами, как заноза, впилась в мозг Алены. Она снова и снова вспоминала их лица и пыталась понять — как могла ошибиться? И была уверена — не ошиблась. Странная уверенность базировалась лишь на интуиции, а неуверенность — на вполне реальных фактах, и вот это-то и нервировало. Она пыталась разрешить дилему — права она или нет, и мучилась от ее неразрешимости, так и не приходя к определенному выводу.

Она лишилась сна и аппетита, решая эту головоломку, и зациклилась на ней настолько, что фактически перестала обращать внимание на то, что делается вокруг. И Саша, и Михаил, и комната, в которой она вышагивала из угла в угол, перестали для нее существовать. У нее была цель, задача, которую она должна была решить, и в случае правильности догадки можно было идти дальше: искать агноликов, требовать возвращения домой, к детям, в конце концов, получить хоть какую-нибудь информацию о состоянии дел на Флэте, о здоровье детей. и о Рэйсли. Ведь, если это Агнолики, значит, их послал Рэй…или Дэйкс. В первом случае, понятно — Лоан жив, и Алена добьется встречи с ним, во-втором…тогда уж лучше, чтобы она ошиблась.