Анатолий Серов - [8]

Неожиданно он увидел, что ребята оставили свои ружья под крыльцом. Значит, не на охоту! Потом посовещались, пошли к воротам, прошмыгнули на улицу и понеслись к реке. Разулись, подвернули штаны, перешли Турью вброд, вышли на тот берег, вытерли ноги о траву, сели, снова обулись. Вот они вскочили на ноги и пошли к лесу. Через минуту все трое исчезли, скрывшись в лесу.

Женя слез с сеновала и побежал домой. Занятый своими ребячьими заботами, он забыл обо всем и вспомнил лишь вечером на следующий день, когда Толю не дождались к ужину. Мать несколько раз вставала из-за стола и выходила на крыльцо. Отец успокаивал ее:

— Придут. Не в первый раз мальчишки ночуют в лесу.

— А ружья-пистонки они не взяли с собой, — сказал Женя. — Я сам видел под крыльцом бросили.

— Убежали! — Мать схватилась за сердце.

Отец бросился к лесничему Щербакову, отцу Юры. Начались поиски.

…Стемнело. Над лесом поднялась луна. Деревья толпились по сторонам просеки. И все эти мохнатые сосны, кудрявые березы, клены с листьями, как опахала, столь знакомые и простые при дневном свете, теперь казались будто ожившими и следящими за каждым твоим движением. Словно подстерегают тебя. Далеко позади остался поселок, но мальчики шли, не останавливаясь, не теряя времени на ранний привал. Наконец, забрались в такую чащобу, что лунный свет туда уже не проникал. Тропинка пропала. Тут Юра засветил своим фонариком и даже подпрыгнул от радости, когда свет упал на тропу. Но Коля засомневался:

— А что, если это другая тропинка и приведет она нас не на станцию, а к леснику. Так и знайте, без всяких разговоров домой отведут. Неприятностей не оберешься.

— Я здесь ходил с отцом! — вспомнил Толя. — Это не к леснику вовсе, а к старым выработкам. Там были завалы, шахта давным-давно заброшена. Если залезть туда, и штреки можно увидеть, и забои. Сколько там задавлено было людей — пропасть. Некоторых не смогли вытащить, так и остались там. Под землей.

— Где? — пролепетал Коля. — Далеко отсюда?

— Да тут, прямо под нами, — нагонял страху Анатолий.

Ему и самому становилось жутко. Мальчики тихо ступали по ковру прелой листвы и прошлогодней осыпавшейся хвои. Порой проносился ветерок, обдувая лицо холодным дыханием и шевеля вихры на голове. Где-то, близко ли, далеко ли, казалось, кто-то шептал о чем-то, просил, издавал глухие стоны.

Эти звуки и шорохи вызывали в воображении фантастические картины, даже ноги подгибались от страха. Но никто из троих не показывал своей слабости.

Однако с некоторых пор Коля стал отставать. Вдруг он остановился и сел на траву.

— Ноги болят, — сказал он, вздохнув.

— А у меня фонарик перегорел! — вскричал Юра и уселся рядом.

Толя огорченно свистнул и опустился на землю возле них. Невдалеке шарахнулся какой-то зверек. Ребята вздрогнули, прижались друг к другу. Толе послышалось подозрительное всхлипывание. Это Коля упал духом. Толя братски обнял и прижал его к себе.

— Чур не хныкать! Клятву давали — не трусить, домой не проситься, товарищей не бросать: все за одного и один за всех. Теперь немного осталось. Совсем близенько, не реви.

— И не думал реветь. У меня насморк.

— Насморк? Что ж ты раньше не сказал, что у тебя насморк? Мы бы ни за что не взяли с такой эпидемией.

— Он только сейчас начался. Разве я знал?

— Ладно. Месяц взошел, смотрите! Нам дорогу освещает. Вот здорово! Вставайте, бежим!

— Домой? — невольно вырвалось у Коли.

— На станцию, чудак ты. За мной, вперед!

Он решительно двинулся вперед. Мальчики сделали несколько шагов и вдруг увидели огоньки. Дружно побежали к станции. Там, спрятавшись за будкой, решили ждать поезда. Толя сбегал за кипятком, ребята пили чай с сахаром и сухарями. Потом Юра и Коля уснули. Толя расхаживал возле них взад и вперед. Он видел, как светились окна у начальника станции — в белом домике с палисадником. Луна озаряла домик и старенького сторожа, дремавшего на скамье. Слабо мерцая в лунном свете, рельсы убегали далеко во мглу. И чем дальше, тем черней казалась дорога. Невольно вспомнился родной дом, лицо мамы. К горлу подступил комок.

Но вот мальчик заслышал все нарастающий грохот поезда. Растолкал товарищей.

Это был рабочий состав, возивший смену на рудник. Приятели бросились к нему и побежали вдоль вагонов, подскакивая и заглядывая внутрь. Толя скомандовал:

— Лезем в этот. Да поживей, быстро!

Утром поезд остановился на незнакомой станции и дальше не шел. Ребята соскочили на путь, часа два прятались от глаз железнодорожных рабочих, потом забрались в пустой вагон другого состава, который привез их на станцию Верхотурье.

Выглянув из вагона, Толя увидел людей, направлявшихся к поезду.

— Ребята, ну-ка давай, прячься. За мной, потихоньку!

Мальчишки слезли, пробежали под вагонами и скрылись за водокачкой. Там долго сидели в ожидании нового поезда. Коля горестно заметил:

— Сало и сахар мы весь поели. Юра удивился:

— Когда это?

— Когда! И не заметили, как все слопали, — рассердился Толя. — Ладно, по дороге заработаем на обед. А сухари даже очень свежие, вкусные. И у меня еще куска три сахара осталось. Ничего, братцы. Не пропадем.

— Пассажирский! — негромко крикнул Юра. Подходил действительно пассажирский состав.