Анастасия - [16]

— Так что же получается? Человечество за тысячелетия своего существования не смогло побороть этот механизм тёмных сил? Не смогло побороть, несмотря на призывы, как ты говоришь, духовных, просветлённых? Значит, его просто невозможно побороть? А может и не нужно?

— Возможно и нужно. Обязательно нужно!

— Кто же это может сделать?

— Женщины! Сумевшие понять Истину и своё предназначение. Тогда и мужчины изменятся.

— Да нет, Анастасия, вряд ли. Нормального мужчину всегда будут возбуждать красивые женские ноги, грудь… Особенно, когда в командировке или на отдыхе, вдалеке от своей подруги оказываешься. Так всё устроено. И никто ничего здесь не изменит, не сделает по-другому.

— Но я же с тобой сделала.

— Что ты сделала?

— Теперь ты не сможешь заниматься этим пагубным сексом.

Страшная мысль, словно током, ударила меня, стала изгонять прекрасное чувство, рождённое ночью.

— Что ты сделала, Анастасия? Что? Я теперь… Я, что же, теперь… Импотент?

— Наоборот, ты теперь настоящим мужчиной стал. Только обычный секс тебе будет противен. Он не принесёт того, что испытал ты, а испытанное тобой возможно только в случае желания иметь ребёнка, и чтобы женщина желала от тебя того же. Любила тебя.

— Любила? Да при таких условиях… За всю жизнь всего несколько раз и может произойти…

— Этого достаточно, чтобы всю жизнь быть счастливым, уверяю тебя, Владимир. Ты поймёшь…Почувствуешь позднее… Вступают люди и по многу раз, лишь плотью в связь, они не знают, что истинного удовлетворения, используя лишь плоть свою, познать никто не сможет. Мужчина, женщина, во всех соединившись планах бытия, в порыве вдохновенья светлого, в стремленьи к сотворенью, великое испытывают удовлетворенье. Создатель, только человеку дал познать такое. Не мимолётно удовлетворенье это и с плотским его сравнить нельзя. Надолго ощущения о нём храня, все планы бытия счастливым сделают тебя, и женщину! И женщину, способную родить по образу, подобию Создателя творенье!

Анастасия протянула руку в мою сторону и попыталась подвинуться. Я быстро отскочил от неё в угол землянки и крикнул:

— Освободи выход по-хорошему!

Она встала. Я вылез наружу, попятился от неё на несколько шагов.

— Ты лишила меня, может быть, главного удовольствия в жизни. К нему все стремятся, о нём все думают, если вслух не говорят.

— Иллюзия, Владимир, эти удовольствия. Я помогла тебе избавиться от страшного, пагубного и греховного влечения.

— Иллюзия — не иллюзия, всё равно, всеми принятое удовольствие. Не вздумай избавлять меня от других, как тебе кажется, пагубных влечений. А то выберусь отсюда — ни с женщинами пообщаться, ни выпить, ни закусить, ни покурить! Непривычно такое для большинства в нормальной жизни.

— Ну что же хорошего в выпивке, курении, бессмысленном и пагубном переваривании огромного количества мяса животных, если столько прекрасного растительного создано специально для питания человека?

— Вот ты и питайся своим растительным, если оно тебе нравится. А ко мне не лезь. Для нас удовольствие многим доставляет курить, пить, за столом хорошим посидеть. Принято так у нас, понимаешь? Принято!

— Но всё, что ты назвал, плохо и пагубно.

— Плохо? Пагубно? Если гости ко мне на торжество придут, за стол сядут, а я им: «Вот орешков погрызите, яблочко скушайте, водички попейте и не курите», — вот тогда будет плохо.

— Разве самое главное, когда с друзьями собираешься, за стол сразу садиться, пить, есть и курить?

— Главное или нет, неважно. Так принято во всём мире, всеми людьми. В некоторых странах даже блюда есть как бы ритуальные, индейка, например, жареная.

— Не всеми людьми и в вашем мире это принимается.

— Пусть не всеми, но я-то живу среди нормальных.

— Почему ты считаешь окружающих тебя наиболее нормальными?

— Потому, что их большинство.

— Это недостаточный аргумент.

— Для тебя недостаточный, потому что тебе объяснить невозможно.

Злость к Анастасии у меня стала проходить. Я вспомнил, что слышал о лекарственных препаратах, о врачах-сексопатологах и подумал: Если она как-то навредила мне, то врачи смогут исправить положение, — и сказал:

— Ладно, Анастасия, договоримся так, я на тебя больше не злюсь. За прекрасную ночь тебе спасибо. Только ты больше сама не избавляй меня от моих привычек. А с сексом я поправлю дела с помощью наших врачей и современных лекарств. Пойдём купаться.

Я направился к озеру, любуясь утренним лесом. Снова стало возвращаться хорошее настроение, а она на — тебе! Идёт сзади и говорит:

— Не помогут тебе лекарства и врачи. Чтобы вернуть всё, как было, им необходимо будет стереть из твоей памяти произошедшее и то, что ты чувствовал.

Я, опешив, остановился.

— Тогда ты всё верни.

— И я не могу.

Снова чувства бешеной ярости и страха овладели мной.

— Ты… Ты наглая. Нагло вмешиваешься и коверкаешь жизнь. Значит, гадости делать ты можешь! А как исправить — не могу?

— Я не делала никаких гадостей. Ты ведь так хотел сына. Но прошло немало лет, а сына у тебя нет. И никакая женщина из твоей жизни уже не родила бы тебе сына. Я тоже захотела от тебя ребёнка и тоже сына. А я могу… Так почему же ты заранее беспокоишься, что тебе будет плохо? Может быть, ты ещё поймёшь… Не бойся меня, пожалуйста, Владимир, я совершенно не вмешиваюсь в твою психику. Это само произошло. Ты получил то, что хотел.