Анархо - [13]
— И, всё-таки, сколько тебя знаю, не перестаю удивляться, — начислил гость ещё понемногу в рюмочки, прищурился и откинулся на спинку стула. — Ты, и правда, в это веришь или всё это время стебёшься? — небрежно кивнул он на карту.
Шарик, невидимо улыбнулся, и лишь устало развёл руками. Его мало кто понимал, а он и не стремился растолковывать. Почти каждый, кто видел вывешенные на стенах скромной квартирки карты, обращал на них внимание. От обычных и привычных всем они отличались тем, что материки и океаны изображались не снятой с апельсина и расправленной в правильный прямоугольник коркой, а кругом. Словно глобус смяли каким-то особым образом. В центре гнездился Северный полюс, от которого во все стороны расползались известные всем континенты. И лишь один — Антарктида, представлялся совсем иначе, в виде кольца, опоясывающего весь диск.
— Нет, ты ответь! — не отставал Барбер. — Мы уже не первый год знакомы, но я так до сих пор и не понял — у тебя просто хреновое чувство юмора или ты забавный городской сумасшедший?
— Чего сразу сумасшедший-то? — чуть насупился Шарик, понимая, что, на этот раз, просто отмахнутся от любопытствующей настырности не получится. — Просто я привык всегда верить только своим глазам. Точнее, не верить никому, пока сам не проверю. А если не могу проверить, то почему я должен отвергать одну теорию и слепо верить другой?
— То есть, ты реально допускаешь, что наша земля плоская?
— А почему нет, Егор?
— Блядь, да потому что это ещё до царя Гороха доказали! Ты что, в школу не ходил? Или у вас там в деревне какая-то особая программа для чудиков?
— Ходил, — ничуть не смутился Шарик. — Но, ведь заблуждаться могут все. Каждый день какие-то теории превращаются в пшик. Чем эта хуже? Тем, что нам это усиленно вбивают в головы с самого детства?
— А зачем?! — задорно хлопнул по столешнице Барбер, поднял разволновавшуюся рюмочку и резво опустошил. — Зачем кому-то брехать, да ещё и по такому поводу? Какой смысл?
— Смысл? — загадочно улыбнулся Шарик, выпил, отправил следом маринованный грибок, удовлетворённо откинулся на стену. — А в самом главном! — уверенно продолжил он. — Если земля — лишь планета, которых многие миллиарды во вселенной — то каждый из нас, да и все мы вместе взятые — ничего не стоим. Мы — просто песчинка. От нас ничего не зависит. Даже не от каждого в отдельности, но и от всех сразу. Просто пыль. Ничто. А, значит, и смысла жизни никакого нет. Нет предназначения!
— О, как! — ядовито хохотнул гость. — Ну-ну… А если земля плоская?
— А если плоская — то и космоса нет. А, значит, мы кому-то нужны. Значит, сквозь купол за нами кто-то наблюдает. Кто-то чего-то ждёт. Это даёт смысл познания самих себя и своего предназначения.
— Блин, Вова, это всё дурная корявая философия! Какой на хрен купол?! Какое предназначение?! А как же полёты в космос? Как, фотографии Земли?
— А что полёты? Прогулки пиндосов по Луне сняли в Голливуде, это дураку понятно. Так, кто даст гарантию, что и остальное тоже не подделка? Ты глянь на фотки нашей родимой. Сколько на орбите спутников, по идее? Многие тысячи! Так, и где они все на фотках этих? Самолёты где, которых тоже тысячи постоянно летают? На многих фотографиях облаков вообще нет. Куда они делись? Так что, слабые доказательства…
— Слушай, ты меня убиваешь! — хохотнул Барбер, с набитым колбасой ртом. — А Солнце — яблоко и его прячет в карман северный великан!
— Да, почему? Солнце и есть Солнце. Только, согласно «теории для чудиков», — с укором глянул Шарик на гостя, — не такое большое, как нам говорят. Чуть больше Луны. И оба светила вертятся по экватору, по кругу, а не вокруг. Вот, прикинь — это нормально, что одна планета будет ровно во столько раз больше другой, во сколько раз она отдалена он нас, чтобы они казались нам одинаковыми? Не кажется странным?
— Ты мне кажешься странным! — отмахнутся Барбер, почесал бороду, чуть задумался. — Хорошо, даже если отбросить всё, чему тебя, дурака, учили в школе, скажи — почему корабли скрываются за горизонтом? Может, всё-таки… — он сложил ладонь лодочкой и обрисовал в воздухе дугу. — А?
— А кто тебе сказал, что они скрываются? Посмотри в хорошую оптику — никто ни за какой горизонт не уплывает. Хотя я вовсе не отрицаю, что всё именно так, как учат в школе. Может я, реально, чего-то не понимаю, — загадочно потупил взгляд хозяин квартиры и снова незримо для всех улыбнулся.
— Очень удобная позиция, — усмехнулся гость.
— Ладно, — вяло отмахнутся Шарик, пропуская язвительность мимо ушей, — давай закроем этот «базар». Лучше скажи, как дома дела?
— Дома? — деланно удивился Барбер. — Дома всё нормально. Всё хорошо дома…
Глава 3. Молодёжка
Стянутые эластичными бинтами кулаки выбивали в коже продолговатой упругой груши рельефные кратеры неправильной формы. Каждый звонкий удар словно поджигал коротенький фитиль, через мгновение взрывающий крохотную бомбу, где-то там, в далеких кладовых памяти. Воспоминание вспыхивало небывалыми красками, но уже через миг блекло, покрывалось паутинкой трещин, словно рассохшееся полотно картины.
Левый хук, и вот Миша и Лёша Ларионовы позируют для новогодней фотографии. Лидс старается сделать не по-детски взрослое лицо, младший брат улыбается широко, да так искреннее…
«Сначала исчезли пчёлы» — антиутопия, погружающая читателя в, по мнению автора, весьма вероятное недалёкое будущее нашего мира, увязшего в экологическом и, как следствие, продовольственном кризисе. В будущее, где транснациональные корпорации открыто слились с национальными правительствами, а голод стал лучшим регулятором поведенческих моделей, а значит и всей человеческой жизни. Почти всё население сосредоточено в мегаполисах, покинув один из которых, герои открывают для себя совершенно новый мир, живущий по своим, зачастую гораздо более справедливым правилам, чем современное цивилизованное общество. 18+.
Неподкупные пальцы грехов минувшей молодости незримо тянут успешного инженера обратно на малую Родину — в небольшой провинциальный городок. Меж редких высоток видятся проблески бездумно утраченного главного — теплоты близких, любви родных. Однако, судьба готовит нежданное, для каждого, кто ещё вчера видел наброски новой жизни в чистой тетради — смерть. Но переступив главную черту герой понимает, что его эпилог вполне может оказаться гораздо содержательней, чем вся прижизненная повесть.
Девять историй, девять жизней, девять кругов ада. Адам Хэзлетт написал книгу о безумии, и в США она мгновенно стала сенсацией: 23 % взрослых страдают от психических расстройств. Герои Хэзлетта — обычные люди, и каждый болен по-своему. Депрессия, мания, паранойя — суровый и мрачный пейзаж. Постарайтесь не заблудиться и почувствовать эту боль. Добро пожаловать на изнанку человеческой души. Вы здесь не чужие. Проза Адама Хэзлетта — впервые на русском языке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!