Анархия работает - [2]

Между тем, достаточно очевидно как то, что наш мир всё время существенно меняется — если не с нашим сознательным и активным участием в этих переменах, то с нашей страдательно-пассивной ролью, - так и то, что вера в незыблемость, безальтернативность и оптимальность status qvo выгодна именно власть имущим: правителям, чиновникам, генералам, банкирам, гебистам, капиталистам. Эта вера лежит в основе всех идеологий, транслируемых «свыше» подданным Государства: телезрителям и читателям, избирателям и налогоплательщикам — при помощи армии учёных, писателей, журналистов, режиссёров, юристов, всевозможных экспертов и прочих официозных бойцов идеологического фронта. Они настолько привыкли отождествлять себя с властью, которую обслуживают (при всех дозволяемых идейных оттенках), что сама возможность её крушения для них страшнее вселенского Апокалипсиса.

Однако, как всем известно, государство, частная собственность, бюрократия, индустриально-технологическая мегамашина, репрессивная психиатрия, тюрьма, армия, парламент, идеология, партии, государственная школа, моногамная семья, массовая культура, церковная иерархия и прочие замечательные и взаимосвязанные атрибуты современной «цивилизации» существовали не то что не всегда — а довольно-таки ничтожную часть человеческой истории на небольших участках суши, откуда лишь недавно и постепенно, как раковые метастазы распространились по планете. (Этот процесс почему-то называется сегодня «глобализацией» и отождествляется с прогрессом). Многие века люди на всех континентах жили совсем иначе — без налогов и идеологий, без патриотизма и товарного производства, без законов и политтехнологов, без генералов и бирж, без полицейских и депутатов, без систем иерархии, централизации, представительства, монополизированного посредничества в вопросах общественных интересов, без угнетения и эксплуатации. (Ах да, это же отсталые дикари в прошлом и неблагонадёжные маргиналы в настоящем, зачем их принимать в расчёт нам, сидящим на вершине всемирной исторической лестницы? - услужливо подсказывает нам воспитанный школой и телевизором внутренний голос). Только чудовищная фальсификация и стерилизация истории, замалчивание вопиющих преступлений и бесчисленных альтернатив «столбовой дороге прогресса» позволяют представить существующий и господствующий ныне (да и то, к счастью, не везде и не во всём) порядок вещей, как наилучший, оправданный и единственно возможный. Достаточно посмотреть на нашу хвалёную цивилизацию прямо и непредвзято (как, например, сделал Лев Толстой), чтобы понять ей цену и с отвращением отшатнуться в поисках иных, упущенных или возможных путей.

На самом деле, во все века, по мере укрепления системы организованного насилия, человеческого разобщения и узаконенной несправедливости, именуемой государством (со всеми его милыми признаками и спутниками), люди — чаще спонтанно и неосознанно, реже — осмысленно и теоретически продуманно — сопротивлялись ему и строили свою жизнь иначе: на началах солидарности, кооперации, координации, равноправия и диалога. Греческий полис и исландский тинг, «большие дома» ирокезов и коммуны толстовцев, датская Христиания и кибуцы Израиля, средневековая крестьянская община и рабочее движение конца XIX — начала ХХ веков, союзы ранних христиан и бразильское движение безземельных сквоттеров, махновское повстанчество и современные автономисты — примеры более или менее последовательных и более или менее успешных либертарных альтернатив государственно-классовому обществу, разрывающему связи между людьми, культивирующему в них конкуренцию, потребительство, пассивность и склонность к подчинению и господству (а потом цинично декларирующему, что, мол, «так было всегда и иначе быть не может; люди — скоты и нуждаются в вечной опеке»). И даже в нашем, казалось бы, наглухо забетонированном и разделённом тысячами искусственных перегородок, полумёртвом обществе, (прошедшем через ад Гулага и коллективизации, а вдогонку ещё через ад приватизации) живая травка спонтанности и чувство человеческой солидарности пробиваются сквозь асфальт законничества, ксенофобии, сексизма и атомизации.

Питер Гелдерлоос (вместе со своими друзьями и помощниками, которым отдельное спасибо!) взял на себя чрезвычайно нужный, благодарный и благородный труд: собрать по всем эпохам и концам света крупицы живого анархического опыта в прошлом и настоящем и предъявить их читателю — не как музейные экспонаты, красивую сказку былых времён или высокую мечту, а как воплощённую утопию свободного общества, раскрепощённой личности и либертарной культуры. Попутно ему пришлось развенчивать самые распространённые и дремуче-пещерные мифы об «анархии», бытующие и тиражируемые сегодня. Анархия в этой книге предстаёт не как страна молочных рек с кисельными берегами и не как мир уголовного беспредела мрачных злодеев, а как вполне осуществимая (и уже осуществлённая, осуществляемая там и сям) модель общественного устройства, моральных принципов, человеческих взаимоотношений — со своими сложностями, несовершенствами и непредсказуемостями, лишь подчёркивающими «сбыточность» этой вечной мечты о более свободном, справедливом и человечном обществе. В этом обществе без тюрем, боссов, войн, голодных и ментов люди, наконец, смогут целиком посвятить себя подлинно человеческим — вечным вопросам и занятиям (творчеству и созерцанию, мучительному постижению и разрешению вопросов любви, свободы, смерти).