Анархист - [76]

– Леночка, деточка, – позвала она дочку. – Сходи, будь добра к Прибытковым, попроси у них муки сколько дадут. Нашу, похоже, какие-то жулики присвоили.

– Мамочка, извини, это не жулики. – Леночка потупила огромные глазищи. – Это я. Отдала вчера Михаилу Степанычу, когда он уходил. Ты бы тоже отдала, я знаю.

– Ладно, малышка, может ты и права. – Вздохнула Валентина Антоновна. – Что легко пришло, легко и ушло. Всё равно за мукой к Прибытковым сходи.

…

Жена главного врача городской больницы Прибыткова, Виктория Викторовна тоже в этот день пребывала в расстроенных чувствах. Глава семейства Григорий Алексеевич отсутствовал. Как уехал ещё на Крещение в губернию выбивать лекарства для больницы, так и не было от него ни слуху, ни духу. В свои шесть десятков лет Виктория Викторовна чувствовала себя в целом не плохо, но уже дров для печи наколоть не могла. Григорий оставил запас поленьев, но как раз сегодня он подошёл к концу.

Когда к ней постучалась Леночка Сенгалевич, старушка страшно обрадовалась – ей теперь не надо искать, кто бы нарубил дров.

Леночка с усилием поставила на колоду средней величины чурбак, с азартом схватилась за тяжёлый топор, неловко кинула его вниз. Лезвие топора увязло в теле чурбака и не поддавалось слабым девичьим рукам.

Вдруг из-за забора послышался сочным мужской баритон:

– Кака ладна дивчина! Какой у неё топор тяжёлый, да как она им ловко орудует. Любо дорого посмотреть. – Степан Русаков, проходя мимо двора Прибытковых, не смог удержаться от подшучивания.

– Дяденька, вы бы, чем надсмехаться, помогли бы лучше. – Стрельнув лукавым глазом, не осталась в долгу Леночка. – Смеяться над бедной девушкой каждый может.

– Со всем нашим удовольствием, – с готовностью подмигл Русаков. – Это мы мигом.

Не прошло и получаса, как вдоль стены сарая выросла ровная поленница, а наш герой приглашён в горницу на чашку чаю с сухарями.

– Виктория Викторовна, а осталось у вас ваше фирменное варенье из крыжовника? – обратилась к Виктории Викторовне Леночка. – глядите, сколько Степаныч вам дров наколол. Георгию Алексеевичу теперь до конца зимы не надо будет с ними мучиться.

– Ле-е-еночка, не стоит беспокоиться, – тянул смущённо Русаков. – Право, нам же мужикам это только в удовольствие. Вот погрелся таким макаром, сейчас горячего глотну и хорошо.

– Нет уж, Степан Степаныч, – с деланным возмущением присоединяется к Леночке страушка. – Вы уж проявите уважение, отведайте моего варенья.

С этими словами Виктория Викторовна подвигает гостю блюдечко с голубой каёмочкой. Тот аккуратно двумя пальцами берёт ложечку и зачерпывает самым кончиком. Степан смакует прищурив глаза, причмокивает, изображая лицом верх наслаждения и рассыпается в похвалах.

– Степаныч, просто здорово, что вы мне попались сегодня, – Леночка вспоминает поручение маменьки. – Поможете мне муку домой отнести?

Естественно, Русаков не мог, да и не хотел отказывать молодой симпатичной девушке, от которой так чудно пахло девической свежестью.

По дороге девушка рассказала про все те чудеса, что произошли в городе за последние две недели. И про странные выборы, и про взрыв бронепоезда, и про бегство странных бандитов вместе с коммунистами.

– Представляете, Степан Степанович! – девушка делала круглые глаза и всплёскивала руками в больших рукавицах. – Они обошли все дома в городе! Все! А потом про всё это напечатали в газете «Серп и молот» и всем раздали. А вы, наверное, красный командир из отряда, что сегодня прибыл?

– Милая Леночка, я хоть и прибыл на этом поезде, но не то, что не командир, я вообще к Красной Армии никакого отношения не имею. Кочегары мы на паровозе… Леночка, а не знаете ли вы, куда отряд отправился?

Точно не знаю, только краем уха слышала, что разговор шёл у них про Улалу. Говорили, что там легко среди гор затеряться, что зимовий там много, что-то ещё говорили, но я не прислушивалась.

Степану очень хотелось продолжить такое приятное знакомство, но известие о следах «банды» Новосёлова надо срочно сообщить своим. Дотащив полмешка муки до соседнего домика, Русаков быстро попрощался с Леночкой и её матерью и побежал к условленному месту встречи.

– Мужики! – горячился Русаков. – Если мы прямо сейчас форсированным маршем рванём, то есть шанс, что около Маймы мы Новосёлова догоним. Ему большим войском явно труднее передвигаться.

– Может, и догоним, а может, и нет, – Бастрыкин вдумчиво затягивается махорочным дымом. – Ты, Стёп, не знаешь даже, туда они пошли или просто в том направлении. Мало ли что какая-то девка услышала. Думаю пару дней в Бийске пожить. Осмотреться, с народом покалякать, все сплетни собрать. Тогда будет понятно, что нам дальше делать и как новую жизнь зачинать. Больно уж мне не хочется на Китайщину перебираться…

– Я думаю, Николай прав, – подвёл итог Григорий. – Встретим мы наших друзей днём раньше или днём позже – нет никакой разницы. А в сборе сведений польза очевидная. Самое главное мы уже узнали. Большевики и на самом деле испугались настоящих народных выборов. Значит надоть их везде проводить и рассказывать о них всем встречным и поперечным. Они же как говорят? Мол, весь народ за них, а мешают только кулаки, колчаки, да японцы. А выборы то показывают, что врут они, как сивые мерины.