Anamnesis vitae. Двадцать дней и вся жизнь - [8]

Горы продуктов высились на стеллажах, лежали в корзинках, красовались в витринах. Покупателей было немного – дорого. Иван огляделся. В Берлине его любимый магазин выглядел менее богато, хотя так же респектабельно. Так, йогурт, круассаны, хороший кофе, останкинская сметана, пармская ветчина…

– Скажите, вы мой папа?

Перед Иваном стояла маленькая девочка в голубеньких брючках и яркой футболке.

– Я? – удивился Иван, – даже не знаю. А ты кто? Где твоя мама?

– Будем знакомы, – малышка протянула ему ладошку, – меня зовут Полина Голицына. Мне скоро будет пять лет. Я живу там (неопределенный кивок в сторону). Иван осторожно взял ее ладошку в руку:

– Меня зовут Иваном, очень приятно

– Полина, ты где? – женщина, нет, скорее, девушка быстро шла и оглядывалась. Перед собой она катила полную тележку продуктов.

– Мама, я здесь, смотри, кого я нашла!

– Ох, Полина! Извините ее, пожалуйста, эти ее вечные фантазии…

Женщина подняла на Ивана глаза. Иван на мгновение перестал дышать. Бог мой, это ведь она, из снов. Конечно! Глаза, движения… Она! Что делать? Познакомиться? А как? Предложить донести продукты, а он даже не на машине. Глупая идея – не взять машину. Девочка доверчиво втиснула маленькую ручонку в его ладонь. Они теперь стояли вдвоем напротив ее мамы. Иван совсем растерялся. Что делать с девочкой, надо, наверное, что-то ей сказать. Вообще, как разговаривают с детьми? И потом эта малюсенькая ручка в его ручище, что с ней делать?

Конечно же, она сразу его узнала и даже не успела удивиться. Хотя через минуту удивилась тому, что он-то ее и не узнал, хотя они провели с ним целый вечер и часть ночи. Нет, не узнал. Или притворился, что не узнал? Это было настолько странно, что Наталья растерялась. Знакомиться, что ли, снова? Глупо и нелепо как-то. Но завтра он придет забирать ключи от квартиры, что тогда? Так, а, может быть, у него амнезия? И, кроме того, ей показалось, что он «повелся», решил за ней поухаживать, что ли. Это было уж совсем странно. Из ступора ее вывел подходивший к ним человек.

– Наталья Сергеевна, здравствуйте! – Наталья повернулась на голос и увидела Алексея (ах, отчество забыла) Пронина, милиционера, который ее допрашивал, вернее, опрашивал, когда обнаружили мертвых соседей.

– Здравствуйте, Алексей… извините, отчество ваше забыла.

– Можно без отчества. А где дочурка?

– Да вон, очередного мужчину на роль папы примеряет.

Алексей пристально посмотрел женщине в лицо: ей подобные высказывания, как ему казалось, были несвойственны. Что у нее произошло, что она за иронией прячет? Горечь, досаду, отчаяние? Полина тоже увидела Алексея, вызволила руку и вприпрыжку подбежала к нему:

– Привет!!! Как поживаешь? Ты с нами будешь кутить?

Алексей подхватил девочку здоровой рукой и посадил на плечи. Полина победоносно глядела сверху на мать, на незнакомого Ивана, на какого-то мальчишку и его бабушку, которые стояли около витрины с молочными продуктами и выбирали сметану. Так они и подошли к кассе. Наталья кивнула Ивану издали, и ее закрыла какая-то массивная женщина. Сразу после того, как они вышли из магазина, Алексею позвонил дежурный и сообщил, что найден убитым участковый милиционер, оружие похищено, и Алексею надо сию минуту прибыть на место происшествия. Вот тебе и рука! Алексей с сожалением опустил Полину на асфальт:

– Вы извините, Наталья Сергеевна, служба. Он исчез так же быстро, как и появился.

Иван опешил. Вот только что эта необыкновенная девушка была с ним, и вдруг ее увели, а она даже не оглянулась. Иван пошел за ней, но касс было много, и, пока высматривал ее, она, видимо, уже оплатила покупки и ушла. Ивана охватило отчаяние и досада на этого мужика, который так некстати встрял между ним и незнакомкой. Хотя почему незнакомкой? Иван теперь знал, как ее зовут – Наталья Сергеевна. Сколько может быть женщин с таким именем в Москве? Так, а девочка сказала ему, что она – Полина Голицына, значит, ее маму зовут Наталья Сергеевна Голицына, если, конечно, она не осталась на девичьей фамилии. Ничего нет проще. Какое-то смутное воспоминание свербило мозг: рука с кружевным платочком, взгляд изпод вуали (господи, какая еще вуаль?), фамилия эта – Голицына – откуда он все это знает? Откуда он знает, как она говорит, слегка наклонив голову, как смотрит прямо в лицо? Иван покрутил головой.

– Пожалуйста, – девушка на кассе удивленно и нетерпеливо постукивала пальцами по прилавку.

Иван поставил корзинку с продуктами, и она быстро начала считать товар.

– С вас семьсот тридцать три рубля семнадцать копеек. Дисконтная карточка есть?

Иван виновато развел руками.

– Увы, а оплату кредитными картами вы принимаете?

– Да, любыми.

Иван подал кассирше карточку Дойче банка. Она бросила на него заинтересованный взгляд, но не сказала ни слова – профессиональная этика. Через минуту он выходил из магазина с пакетом, в котором аккуратно были уложены продукты. По привычке сунул руку в карман за ключами от машины, но вспомнил, что он, видите ли, гуляет, поэтому сейчас потащит через всю улицу этот нелепый пакет, особенно нелепый в сочетании с его внешним видом. Дипломат с авоськой. Хорошо, что Наталья Сергеевна Голицына его не видит.